Пёс императора

– Что такое? – спросила Тайра, опускаясь, как было велено. Она чувствовала, что Риан сидит справа от нее, а Морган сел слева. Джек, виляя хвостом, прижался к ногам, и Тайра ласково потрепала его по холке. – Зачем вы меня позвали?

– Сейчас я надену на тебя кое-что, – сказал Риан, и голос его почему-то звучал немного нервно. Отвечать на вопрос он, по-видимому, не собирался. – На голову. Это не больно. Просто не дергайся, пожалуйста, мне нужно будет кое-что наладить.

– Ладно, – пробормотала Тайра обескураженно, и через мгновение ощутила, как Риан надевает ей на уши и на нос что-то похожее на очки. – Ой…

– Не дергайся, – повторил он напряженно. – Подожди немного, секунд десять осталось…

Она чувствовала, как он что-то прикручивает к этим очкам сначала с одной стороны, потом с другой, а после и на носу, вздыхает и отстраняется.

Секунда, вторая, третья… Щелчок и треск… А затем чернота перед глазами Тайры вдруг рассеялась, и девушка увидела прямо перед собой собственное лицо.

– Ай! – воскликнула Тайра, отшатнувшись, но сзади ее подхватил Морган, не дав ни упасть, ни вскочить на ноги. – Ах!

– Работает? – спросил Риан взволнованно. – Ты что-то видишь?

– Се… себя, – с трудом произнесла она, попытавшись оглядеться, но, как бы она ни вертела головой, перед глазами оставалось ее собственное удивленное лицо. И отец позади. И Джек – вот же, вот он сидит! Защитница…

– Это так не работает, – пояснил Риан дрожащим голосом. – Ты видишь не сама, а моими глазами. На мне такие же очки, они принимают изображение и передают его тебе. Защитник, я думал, не получится… На что ты хочешь посмотреть, Тай?

Она не могла говорить. Только глядела на отца, который ласково улыбался за ее спиной, и глаза его были полны слез, и на Джека, радостно высунувшего язык, будто он что-то понимал в происходящем, и на мир вокруг. Темный, предрассветный, с лиловым небом, отливающим белым ближе к горизонту.

– Это… – прохрипела Тайра и, задохнувшись, замолчала.

– Это не навсегда, – произнес Риан извиняющимся тоном. – Всего на пятнадцать минут раз в неделю. Ерунда, конечно, но я надеялся, что тебе понравится. Ты сможешь увидеть сегодняшний рассвет, он уже скоро. Только скажи, куда мне повернуть голову. К лесу? Будешь смотреть, как встает солнце?

Встает солнце… Сколько лет она видела это только во сне?

Тайра кивнула, и картинка перед глазами изменилась.

Лес. Вот он – ее лес, чей шепот она столько раз слышала. Не до конца распустившиеся листья, набухшие почки, темные, почти черные стволы деревьев, туман, стелющийся по траве. И небо – ярко-оранжевое, а в вышине – ярко-голубое, и редкие облака кажутся розовыми.

Солнце медленно вставало над лесом, и Тайра, замерев от восхищения, наблюдала за этим, открыв рот и сжав кулаки. Она не замечала, что плачет и отец аккуратно вытирает ей щеки платком, так была сосредоточена на том, что видит. Впервые за тринадцать лет.

Риан сказал, все будет длиться пятнадцать минут, но Тайре это время показалось вечностью. Она смотрела на небо, солнце и лес, пока не заболели глаза, и когда картинка медленно угасла, сменившись привычной чернотой, обреченно вздохнула, поворачиваясь к Риану и протягивая ему снятые очки.

– Спасибо.

– Все хорошо, Тай? – спросил он с тревогой, взял артефакт, и Тайра ощутила, что он рассматривает ее мокрые щеки.

– Да, – ответила она и улыбнулась: Джек полез вылизывать ей лицо. – Все хорошо.

Она подставляла псу то одну щеку, то другую, стараясь справиться с собой, чтобы больше не плакать. Было немного больно из-за осознания: это всего лишь подарок зрячего слепому, а не возвращенное зрение, – но она тем не менее чувствовала себя счастливой. Просто счастье было немного горьким.

– Хватит, Джек! – сказала она в конце концов, поняв, что плакать навзрыд больше не хочется, и вновь повернулась к Риану. – Я…

– Он ушел, – произнес Морган тихо, коснувшись ладонью плеча дочери. – Ушел в дом.

Тайра, чувствуя себя донельзя растерянной, повернулась к отцу.

– Папа…

– Я не знаю, что тебе сказать, Тай. – Он вздохнул. – И что посоветовать, тоже не знаю. Поступай как хочешь.

Она закусила губу.

– Я… – Слезы подступили к глазам, и Тайра, не выдержав, все же заплакала. – Папа…

– Я понимаю. – Морган обнял ее, поцеловал в лоб. – Понимаю, правда. И Риан понимает, поэтому и ушел. Ну, не плачь. Через неделю посмотрим закат, да?

– Да. – Она всхлипнула. – Но… что мне делать, пап?..

– Сама, – ответил он мягко, погладив ее по спине. – Решай сама, ласточка.

Она вернулась в дом через полчаса, но не потому что успокоилась, а потому что замерзла. Хотя отец все время согревал ее заклинанием, руки, ноги и нос совсем заледенели, поэтому Тайра встала и отправилась в дом.

Несколько минут она стояла в гостиной, прислушиваясь к звукам, доносящимся из мастерской. Риан чем-то шуршал и скрипел, работая вместо того, чтобы вернуться в постель – время-то было совсем раннее, – и Тайра понимала, что этим он пытается успокоить себя. Для него все произошедшее тоже было испытанием, и, возможно, гораздо большим, чем для нее.