Пёс империи

Большой костер Кинт разводить не стал, старался скармливать огню сухие ветки. Он хорошенько отжал одежду, развесил ее вокруг костра и сам сидел нагишом рядом, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. Но кроме пения птиц, что радовались весеннему, яркому, но еще не теплому солнцу, больше ничего не было слышно. Разве что со стороны города, сначала был слышен тревожный звон колокола на башне ратуши, потом рынды пожарных фургонов, но потом и они стихли. Кинта точила мысль о том, что он мог спасти всех людей, что были в скревере, но нужно продолжать игру, в которую его втянул Морес, однако, правила этой опасной игры стали меняться слишком быстро. Что задумал профессор Дакт? Почему решил отдать результаты своих трудов? Решил задобрить Небеса после того, что натворил в погоне за научными открытиями? Неизвестно… Известно лишь то, что к седлу лошади кочевника привязан очень ценный сверток и остается надеяться, что кочевник все сделает правильно, парень он сообразительный, как оказалось.

До постоялого двора Кинт добрался глубоко за полночь. Он порядком замерз, добираясь до города босиком и в сырой одежде. Его никто не заметил, даже собаки на окраине не соизволили обратить внимание на тень, что пробиралась в темноте улочек, а еще тянуло гарью со стороны реки.

— Кто там? — донеслось из-за двери, когда Кинт тихо постучал в нее.

— Чирш, это я… Карху.

Половицы заскрипели под быстрыми шагами, лязгнул засов и дверь распахнулась.

— Я ждал тебя, — с масляной лампой в руке, Чирш показался в дверях, — проходи.

— Есть постояльцы?

— Только те двое, с которыми ты приехал, они поужинали и уже спят.

— Я бы тоже поел, — сказал Кинт прошел к камину, уселся на пол и протянул к огню грязные ноги, — накормишь?

Кочевник кивнул и быстро удалился в подсобку, загромыхав там ящиками и посудой.

— Ты забрал лошадь? — громко спросил Кинт.

— Да, — кочевник выглянул из-за шторы, — то, что ты оставил на седле, я спрятал.

— Хорошо, — Кинт поднялся, наконец отогрев ноги, прошел к Чиршу в подсобку и поставил на обшарпанную тумбочку стопку золотых кестов, — ты сможешь, сейчас, ночью, найти хорошего коня, какое-нибудь бивачное снаряжение? Ну и карабин бы мне, желательно армейский, с парой дюжиной патронов.

— Сейчас накормлю тебя, все сделаю, — спокойно ответил кочевник, помешивая в большой чугунной сковороде мясо с овощами, — деньги убери, они тебе пригодятся, а мне есть, где взять то, что ты просишь.

— Я твой должник.

Кочевник лишь хмыкнул, покачав головой, посмотрел на босые и грязные ноги Кинта и добавил, сняв сковороду с огня:

— Поешь, потом согрей воды, помойся, а я пошел…

Чирш появился часа через два, когда уже стали гаснуть звезды в ночном небе, а Кинт стал переживать из-за долгого отсутствия кочевника.

— Вот, в этом на тебя особого внимания не обратят, — Чирш бросил сверток на лавку у камина, на которой сидел Кинт, прислонившись к теплой каменной кладке спиной, — лошадь у коновязи оставил, карабин и остальное приторочено к седлу.

Кинт развязал бечевку, которой был перетянут сверток. Это оказалась потертая, но чистая жандармская одежда, без шевронов и прочих знаков принадлежности к какому-либо корпусу, а также высокие ботинки со шнуровкой и широкополая шляпа из толстой кожи.

— Замечательно, — натягивая штаны сказал Кинт, — сойду за отставника, кем, впрочем, я и являюсь.

— Люди говорят, что полеты скреверов отменили, пока не выяснят, из-за чего произошел пожар.

— Не выяснят, — ответил Кинт, — скревер на дне реки, спасся только я и…

— Старик Ренэ, который уже уехал в Актур, наняв моторный фургон треста господина Дова, с охраной. Но люди говорят только про старика Ренэ.

— Вот и хорошо.

— На руднике, за забором, тоже был пожар, сгорела лаборатория.

— Вот как? — застегнув на все пуговицы шерстяной китель, Кинт надел поверх свою портупею с кобурами, проверил магазины в подсумках, затем надел короткий бушлат, подпоясавшись поясом с револьверной кобурой, — хотя, можно не удивляться.

— У меня есть несколько жетонов гражданина, они старые, но может, возьмешь один из них?

— Сейчас в ходу уже другие документы.

— Я знаю, но это не везде, на окраинах терратоса еще не всем заменили жетоны картоном.

— Что ж, давай один, может быть и пригодится, хотя у меня сохранились и свои документы, — Кинт переложил из кармана пиджака на лавке во внутренний карман бушлата небольшой кожаный тубус.

— Что делать с тем, что я спрятал?

— Да, это самое главное, слушай и запоминай…

Кинт въехал на холм, с которого был виден Джевашим как на ладони, и остановился как раз в момент, как на востоке появились первые лучи солнца. Покачав головой и подумав о том, что профессор Дакт, скорее всего, уже мертв стараниями человека в сером костюме, он развернул лошадь и поехал навстречу восходящему солнцу прямо через набирающие весеннюю зелень луга. Путь предстояло проделать в неделю, и желательно подальше от дорог. Так, ночуя в рощах или на постоялых дворах отдаленных от проезжих путей поселков и ферм, Кинт к утру шестого дня добрался до побережья, повернул на юг и уже вечером был в Дейлуре.