Пёс империи

— Сразу за лесом, с вашей скоростью через час доберетесь, — ответил звеньевой и сделал жест рукой жандарму у шлагбаума, чтобы тот открыл его, — удачи в дороге, господин капитан.

— И вам спокойной службы, — Кинт придавил рычаг оборотов и одноколейник тронулся с места.

— А ведь я узнал его… — к звеньевому подошел еще один.

Это был пожилой жандарм в синем камзоле, приставленный к посту от другого ведомства, от тайной жандармерии — на пограничных постах с территорией кочевников теперь так заведено. Жандарм делал вид, что читает газету, посматривал в сторону Кинта, пока тот разговаривал со звеньевым.

— И кто это? — спросил звеньевой и махнул рукой тому, что у шлагбаума, чтобы тот закрывал.

— Вообще, я думал, что он давно сгинул, а смотри-ка, жив еще…

— Да кто это, может, надо было его досмотреть, а жетон проверить по телеграфу?

— Что за жетон? — спросил старый жандарм, раскуривая трубку и с прищуром глядя в сторону пылящего к лесу одноколейника.

— Жетон инспектора секретариата безопасности…

— Значит, не ошибся… Что ж, тогда я спокоен.

— Да кто это!?

— Это один из последних псов империи… поверь, когда сгинут такие как он, сгинет и империя!

— Ну, тогда и я спокоен, — ничего не поняв хмыкнул звеньевой.

Кинту, наконец, удалось в первый раз поесть горячего с момента, как он покинул Дейлур. Сидя у окна в харчевне при станции транспортного треста господина Дова, он рассматривал пустой зал и думал, думал, думал… отчего-то закралась мысль, что не стоит сразу рассказывать Моресу о том, что профессор, по известной одному ему причине, решил не только согласиться сотрудничать, но и практически отдал результаты всех своих трудов в руки Кинта. Склонить профессора Дакта к сотрудничеству было первой задечей, а также, когда профессор станет доверять, выяснить, кто в терратосе Решенц так интересуется горючим сланцем, а вот тут не вышло, и не выйдет уже. Одно Кинту было понятно — профессор Дакт лишь вентиль, в сложной системе паровой установки… Куда, и главное, кем направляется вся энергия пара, теперь уже выяснить сложно, практически невозможно. Впрочем, можно отыскать того любителя серых костюмов и настойчиво поинтересоваться, кому он служит…

— Это уже не моя забота, — тихо сказал Кинт, закончив с наваристой похлебкой, и придвинул к себе блюдце с выпечкой.

До Латинга оставалось ехать еще четыре дня, Кинт прикрыл глаза, наслаждаясь свежей сдобой и выстраивая маршрут в голове, эти места ему были уже хорошо знакомы, торговый тракт идет вдоль железнодорожных путей, которые в свое время пришлось охранять.

— Что-то еще угодно господину? — у стола появился взъерошенный мальчишка присланный хозяином заведения.

— Скажи, а нет ли у твоего хозяина лишней трубки, я бы купил.

— Я сейчас! — мальчишка подбежал к хозяину за стойкой, перебросился с ним парой фраз, после чего хозяин кивнул ему на дверной проем, ведущий на кухню.

Мальчишка послушно скрылся за тяжелой шторой, а хозяин, высокий седовласый мужчина, покопался под стойкой, и спустя минуту подошел к столу.

— Вот, я сам не курю табак, но имею для продажи хорошие сигары, — хозяин поставил на стол картонную коробку с дюжиной сигар.

— Эта коробка не полная, — заметил Кинт.

— Так понятное дело, кто в этих местах купит ее за пятьдесят кестов серебром! Бывает, кто-то не подгадает с табаком в пути, купит сигару да покромсает ее, чтобы в трубку табаку набить.

— А я трубку потерял… — Кинт взял из коробки сигару, понюхал, — сколько за две?

— Возьмите три, за десять кестов.

— Хорошо, посчитайте вместе с обедом и обслугой моего транспорта.

— Сделаем, — хозяин выложил на стол еще две сигары.

— И распорядитесь наполнить топливом бочонки, — Кинт уже подкурил сигару и выдохнул к потолку ароматный дым, а другие две убрал в карман.

Через четыре дня, ближе к обеду, Кинт въехал в Латинг с западной стороны, да, он сделал это специально, обогнув город по большой дуге и выехав на западный тракт со стороны степи. Город под властью торговых гильдий рос и процветал, увеличился пригород, поглотив заброшенные во время Северной войны фермы, и теперь на их месте была плотная застройка грязных лачуг. В небе висели пассажирские и транспортные дирижабли, ожидая своей очереди на швартовку на станции воздухоплавания, воздух уже не так чист — всему виной засилье моторных повозок и экипажей на горючих смолах. Кинт отметил, что Латинг, который ему раньше очень нравился, теперь стал похож на Актур, переняв далеко не лучшие его детали, а именно, появилось много нищих, до которых никому нет дела; на глазах у Кинта городовой застрелил бегущего подростка, отреагировав на крик лавочника «держите вора!»; группы странных парней шептались по углам, подворотням и тупикам, и спешно расходились, завидев патруль городовых…

— Первый континентальный конгресс! Завтра состоится первый континентальный конгресс! — вприпрыжку, не обращая внимания на тяжелую сумку набитую газетами, мимо остановившегося на городской площади Кинта пробегал мальчишка.