Пёс из лунного света

— Почему они такие недовольные? — спросила Полли, вглядываясь в раздраженное лицо маленькой девочки в белом платьице. Возможно, девочке просто не нравился ее наряд. Что неудивительно, множество оборок, которые наверняка не позволяли свободно двигаться. Да еще и огромный бант в волосах.

— Ну, в те времена требовалось много времени, чтобы сделать фотографию, — пустилась в объяснения мама. — Это не один клик, как теперь. Старые фотоаппараты были довольно громоздкими, а чтобы сделать фото, требовалась дорогущая стеклянная пластина. Нужно было довольно долго сидеть неподвижно… я точно не знаю, минут пять? Иначе фото получится смазанным. В фотоателье даже существовали специальные металлические подпорки под голову, чтобы клиентам было проще держать голову в одном и том же положении долгое время.

— Ничего себе… — Полли снова всмотрелась в лицо маленькой девочки. Теперь ясно, почему у нее такое выражение, будто ее все достало. Но тесное платье с оборками, от которых все чешется, наверняка тоже виновато. Полли положила фотографии обратно в конверт и на лету поймала маленькую карточку, которая едва не упала со стола.

— Что там? — спросила мама, наклонившись, чтобы посмотреть. — О, вот это удача!

— Что? — Полли удивленно посмотрела на изображение — просто молодой мужчина в военной форме. Ничего особенного.

— У меня есть несколько его фотографий, смотри. — И мама передала дочери конверт. — Думаю сделать его центральной фигурой выставки, бедняжка. Его зовут Уильям. Должно быть, эта фотография была сделана незадолго до его смерти. Да, смотри. На обороте фото указан год — 1915. Сделано в фотоателье в Бельгии.

— Он умер? Но он же такой молодой. — Полли всмотрелась в серьезное лицо — лицо подростка. Теперь-то она смогла разглядеть как следует. — О, Бельгия. — Она вспомнила, как они проходили Первую мировую войну на уроках истории в школе. — Его убили на войне?

— Да. И это одна из причин, почему Пенхэллоу оказался продан. Помнишь, Стефан рассказывал в наш первый день здесь? Он был их единственным ребенком. Вероятно, они просто не могли больше находиться в этом доме без него… Да и заниматься имением было тоже некому, поэтому они и решили его продать.

Полли рассматривала и другие фотографии из конверта. Еще одно изображение Уильяма в военной форме. Похоже, он собирался отрастить усы, но дело не слишком продвинулось. Групповая фотография, где Уильям вместе с двумя другими солдатами. Все примерно одного возраста. И подпись на обороте, уже нечеткая и расплывчатая: «Уильям, Берти и Гарри, 1915». Парочка школьных фотографий — несколько рядов мальчиков в полосатых блейзерах, и все чинно сидят, руки на коленях на фоне старинного здания, заросшего плющом. Полли догадалась, что это закрытая школа для мальчиков. Один из них наверняка Уильям, но определить, кто именно, было невозможно.

А вот последнее фото разительно отличалось от остальных. Полли уставилась на него, а ее сердце так гулко забилось, что девочку даже замутило. Эта фотография не была постановочной или снятой в ателье, в этом она была уверена. Потому что… Мальчик сидел на каменных ступенях, точно таких же, которые спускались с террасы к лужайке. Фото было сделано с близкого расстояния, поэтому статуи не попали в кадр. Но на фото сидела собака. Большой, темного цвета волкодав. Он примостился на ступеньке позади мальчика и смотрел из-за его плеча. Оба смотрели в камеру и улыбались.

Она их уже видела. Мальчик был одет в ту же самую рубашку с завернутыми длинными рукавами и мешковатые шорты. Это он смеялся над ней в саду. Но он ведь умер… Если бы она только раньше знала его историю.

«Почему он появляется в образе мальчишки? — с грустью подумала Полли, разглядывая фото. — Ведь он умер позже, на войне…»

— У меня есть и его медали. — Мама протянула Полли маленький кожаный футляр. — Полагаю, его родители были убиты горем и не смогли взять напоминания о нем с собой… Но я не понимаю, как можно вообще ничего не оставить. Это ведь память. — Ее голос дрогнул, и Полли обняла маму за плечи.

— Я знаю, — прошептала она. У нее до сих пор под кроватью в особой коробке хранилась папина открытка на день рождения. И это еще было не самое странное. Полли сумела сохранить даже папину зубную пасту — розовую, над которой мама всегда посмеивалась. А еще крошечную пластиковую собачку, которую он ей подарил, когда она умоляла купить ей собаку. Игрушка никогда Полли не нравилась. Но после его смерти…

Полли открыла футляр и провела пальцами по лентам медалей — красивые, разноцветные, шелковистые и побледневшие от времени.

— Он получил их все? — спросила она. — Он был таким храбрым?

Мама аккуратно забрала у нее футляр.