Пёс по имени Мани

Долгое время с курсами практически ничего не происходило: ни доходов, ни потерь. Но в октябре курсы нашего фонда резко упали. От наших денег осталось всего 8 тысяч евро. Мы потеряли около 20 процентов.

Настроение у нас было подавленное. Повесив головы, мы сидели за столом и больше всего напоминали не денежных магов, а умирающих лебедей. К такому повороту событий мы были не готовы. Мы предполагали, что путь к первым 50 тысячам евро – это прямая восходящая линия.

– Давайте лучше задуем свечи, – предложила я.

Настроение у меня было далеко не праздничное.

Марсель тоже был на удивление немногословен. Моника пришла в себя быстрее всех:

– Мой папа сегодня за завтраком сказал одну вещь. Не помню дословно, но он вовсе не переживал по этому поводу. Отец считает, что сейчас можно купить акции по хорошей цене. «Ниже номинала», – так он выразился.

– Он прав, – сказала госпожа Трумпф.

Мы удивленно посмотрели на нее. Только теперь мы заметили, что она абсолютно спокойна. Казалось, что все происшедшее ее совершенно не касается.

– Похоже, что вас наши потери не огорчают, – сказал Марсель.

– А у нас нет никаких потерь.

– Ну как же? Целых 2 тысячи евро. Лично мне это совсем не нравится.

– Потери у нас были бы только в том случае, если бы мы сегодня продали свои активы. Но мы же этого не делаем.

– Столько денег псу под хвост, – не сдавался Марсель.

– Псы тут совершенно ни при чем, – не выдержала я.

Обстановка все больше накалялась. И тут госпожа Трумпф рассмеялась:

– Когда я пережила первый обвал курсов, то реагировала точно так же. Я проклинала тот день, когда купила эти несчастные акции. Я страшно боялась, что курс упадет еще ниже, так как во всех газетах были только отрицательные прогнозы. Все говорили о мировом экономическом кризисе, о вечной биржевой «зиме».

Мы с Марселем озадаченно посмотрели друг на друга. Об этом мы даже не задумывались. Оказывается, курс может упасть еще ниже!

Госпожа Трумпф с довольным видом усмехнулась. Казалось, сложившаяся ситуация ее совершенно не заботит.

– Я пережила не один такой кризис. Но через год-два курс всегда восстанавливался. Поэтому, когда на бирже случается обвал, я абсолютно не нервничаю.

Меня, однако, это не убедило:

– А что, если действительно началась вечная биржевая «зима», как вы только что выразились?

– Ответ содержится уже в самом слове «зима». Что такое зима? Одно из времен года. Сколько я живу, вслед за зимой всегда наступала весна, а затем лето. За летом следовала осень и снова зима. Сезонные изменения происходят на бирже точно так же, как и в природе. Так всегда было и всегда будет.

– Так, может, нам лучше было бы подождать и вложить деньги зимой? – предположил Марсель.

– Если бы мы точно знали, что скоро наступит зима, то конечно. Но мы же этого не знали. Курс точно так же мог и вырасти. И тогда бы мы кусали себе локти, что не вложили деньги раньше и за счет этого упустили прибыль.

Теперь настало время покупать дополнительные активы, как сказал отец Моники. Мы должны исходить из того, что через 3–5 лет курсы не просто вернутся к прежнему уровню, но и вырастут на 20–30 процентов.

В этом случае вложенные нами 10 тысяч евро превратятся в 12 или даже в 13 тысяч. Но если бы мы сегодня вложили еще 10 тысяч евро, то выигрыш составил бы от 50 до 60 процентов. И у нас было бы от 15 до 16 тысяч евро.

– Это потому, что мы купили бы по цене ниже номинала, – снова повторила Моника слова отца.

– А что такое ниже номинала? – спросила я.

– Это означает, что акции и паи фондов сегодня можно купить гораздо дешевле, чем они стоят в действительности. Но через какое-то время снова найдется покупатель, который заплатит за них истинную цену. В этом случае мы бы тоже получили неплохую прибыль.

Марсель, как всегда, был скор на решения и действия:

– Надо поторопиться и купить активы, пока их курс ниже номинала. Давайте сбросимся еще по две с половиной тысячи, чтобы еще раз вложить 10 тысяч евро. У меня такие деньги есть. А у вас?

Мы все неплохо зарабатывали, а Монике недавно подарили крупную сумму. Для госпожи Трумпф деньги вообще не представляли проблемы. У меня на счете тоже были кое-какие запасы, которые можно было вложить в дело. Но до двух с половиной тысяч мне не хватало 1370 евро. А залезать в копилки мечты я не собиралась.

Однако мне не хотелось, чтобы «Денежные маги» отказались от хорошей идеи из-за меня. И тут мне вспомнилось, что бабушка с дедушкой завели на меня сберегательную книжку, на которую регулярно вносили какие-то деньги. Это был подарок мне на совершеннолетие. Там уже должно быть не менее трех или даже трех с половиной тысяч евро.

Я поделилась этим соображением с остальными. Мы договорились на следующий день собраться на внеочередное заседание. До этого мне надо было поговорить с дедушкой и бабушкой. Ведь сберкнижка – это далеко не самый лучший способ хранения денег. Гольдштерн называл ее машиной по уничтожению денег.