Пётр Великий в жизни. Том второй

Письма русских Государей и других особ царского семейства. Переписка императора Петра I с Государынею Екатериною Алексеевною. Москва, 1861. С. 35сква

К концу Северной войны составился значительный календарь собственно придворных ежегодных праздников, в состав которого входили викториальные торжества, а с 1721 г. к ним присоединилось ежегодное празднование Ништадтского мира.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV. С. 34

…Даже и дамы должны были сильно пить; почему многие из них завтра будут больны, хотя между ними и есть такие, которым добрый стакан вина вовсе не диковинка.

Дневник камер-юнкера Берхголъца… С. 240

Пьют, бывало, до тех пор, пока генерал-адмирал старик Апраксин начнет плакать-разливаться горючими слезами, что вот он на старости лет остался сиротою круглым, без отца, без матери, а военный министр светлейший князь Меншиков свалится под стол и прибежит с дамской половины его испуганная княгиня Даша отливать и оттирать бездыханного супруга.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах.. Т. IV. С. 34

Попойка продолжалась до поздней ночи, и почти все гости перепились.

Дневник камер-юнкера Берхголъца… С. 243

Из письма Петра к Апраксину. «Я, как поехал от Вас, не знаю; понеже зело удоволен был Бахусовым даром. Того для – всех прошу, если кому нанёс досаду, прощения, а паче от тех, которые при прощании были, да не напамятует всяк сей случай…».

Пушкин А.С. История Петра. С. 343

Но пир не всегда заканчивался так просто: за столом вспылит на кого-нибудь Пётр и раздражённый убежит на дамскую половину, запретив собеседникам расходиться до его возвращения, и солдата приставит к выходу; пока Екатерина не успокаивала расходившегося царя, не укладывала его и не давала ему выспаться, все сидели по местам, пили и скучали.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV. С. 34

Уходя, он сильно тряс головой и подымал плечи, что было признаком, что мысли его заняты чем-нибудь и что он в дурном расположении духа.

Дневник камер-юнкера Берхголъца… С. 151

Со времени заключения мира, Царь, не переставая, задаёт всенародные пиры. Он ездил в Кроншлот, сопровождаемый всем двором и иностранными министрами. Все были замаскированы и ехали в барках, из коих образовался целый весьма приятный для глаз флот, при звуках барабанов, труб, литавров и прочих инструментов.

Лави, де – Кардиналу Дюбуа. Сборник Императорского Русского Исторического Общества, т. 40. СПб. 1884. С. 273

Между мужчинами, когда вино начало оказывать свое действие, возникли разные ссоры, и дело не обошлось без затрещин.

Дневник камер-юнкера Берхголъца… С. 240

При всеобщем опьянении, от которого император не избавил и Гессенских принцев, между здешними знатными господами произошло не только много брани, но и драк, в особенности между адмиралом Крюйсом и контр-адмиралом Зандером, из которых последний получил такую затрещину (Maulschelle), что свалился под стол и потерял с головы парик.

Дневник камер-юнкера Берхголъца… С. 125

13 июня 1723. …По природной склонности, он наиболее забот и внимания посвящает флоту. Ничто не доказывает этого лучше, как то, что Монарх этот сделал недавно для оказания почести памяти предмета, послужившаго первым проявлением морского дела здесь, 80 лет тому назад. Дед Его Царскаго Величества приказал привезти из Англии, через Архангельск, в Москву, небольшое судно, или, лучше сказать, модель военнаго корабля, величиною в очень маленькую шлюпку, довольно грубой постройки того времени. Надо полагать, что Царь Михаил Фёдорович намеревался построить несколько кораблей по образцу этого судёнышка, наименованнаго им «Св. Николаем». Но это деяние предназначено было ныне царствующему Государю. Он ещё в юности, услыхав о корабле «Св. Николай», который сохранялся в кладовых, пожелал его видеть и, найдя его почти совершенно изъеденным червями, велел обшить его снаружи медью. Как только он получил возможность действовать вполне свободно, он приказал построить судно большого размера, и постоянно, в свободное время, катался на нём по Переяславскому озеру. Это-то и было началом любви этого Монарха к флоту. Он уже довёл его до значительного совершенства и, для оказания ему почести, приказал привезти «Св. Николая» из Москвы и поместить его в Кроншлоте, как прародителя флота.