Пётр Великий в жизни. Том второй

…Пошли к князю-кесарю или князю Ромодановскому. Там нам всем тотчас поднесли по чарке его адски крепкой, дистиллированной дикой перцовки. От неё ни под каким предлогом не избавлялся никто, даже и дамы, и при этом угощении император сам долго исправлял должность хозяина, который, когда очередь дошла до нашей группы, собственноручно подносил чарки его высочеству, мне и прапорщику Блекену, причём не только тщательно наблюдал, чтоб на дне ничего не оставалось, но и спрашивал потом каждого, что он такое пил. Тотчас отвечать на этот вопрос было весьма нелегко, потому что водка так жгла горло, что почти не давала говорить. Так как император не пощадил и дам, то многим из них пришлось очень плохо от этого напитка. Но никому так не досталось, как мосье Ла-Косте: его уверили, что после того надобно выпить воды (которой его величество тут же и приказал Василию, денщику и фавориту своему Василию Петровичу, принести большой стакан), и лишь только он это сделал, как не только почувствовал в горле жжение в десять раз сильнейшее, но и разом отдал назад всё, что съел, может быть, в продолжение целого дня, после чего ужасно ослабел и начал кричать, что должен умереть. Водка эта не терпит ни пива, ни воды, и её надобно тотчас же запивать другою водкою; лучше всего также выпивать её одним глотком, потому что чем дольше держишь её во рту, тем сильнее она кусается.

Дневник камер-юнкера Берхголъца, веденный им в России в царствование Петра Великого с 1721 по 1725 год. Ч. 1-4. М., 1902-1903. С. 144-145

Царь повелел торжественно отвезти сказанное судно из Петербурга в Кроншлот, в сопровождении 120 яхт, или буеров, на которых находились его министры и служащие, как гражданские, так и военные. «Св. Николай» вступил в Кроншлот при громе трёх тысяч салютов из орудий. Его спустили на воду и обвели вокруг всего флота, при чём Царь правил рулём, генерал-адмирал Апраксин и адмирал Крюйс гребли, а кн. Меншиков, занимающий пост адмирала синяго флага, исполнял должность генерал-адмирала при салютовании. Торжество закончилось большим пиром в палатке, на берегу моря. И мужчины, и женщины пили при этом изумительно.

Кампредон, Жак де – Королю Франции. Сборник Императорского Русского Исторического Общества, т. 49. СПб. 1884. С. 370

Пиршество это продолжалось с 6 часов после обеда до 4 с лишком часов утра, и так как император был расположен пить и несколько раз говорил, что тот бездельник, кто в этот день не напьется с ним пьян, то так страшно пили, как ещё никогда и нигде во все пребывание наше в России. Не было пощады и дамам; однако ж в 12 часов их уж отпустили домой.

Дневник камер-юнкера Берхголъца… С. 124

Заключение Ништадтского мира праздновалось семидневным маскарадом. Пётр был вне себя от радости, что кончил бесконечную войну, и, забывая свои годы и недуги, пел песни, плясал по столам. Торжество совершалось в здании Сената. Среди пира Пётр встал из-за стола и отправился на стоявшую у берега Невы яхту соснуть, приказав гостям дожидаться его возвращения. Обилие вина и шума на этом продолжительном торжестве не мешало гостям чувствовать скуку и тягость от обязательного веселья по наряду, даже со штрафом за уклонение (50 рублей, около 400 рублей на наши деньги). Тысяча масок ходила, толкалась, пила, плясала целую неделю, и все были рады-радёшеньки, когда дотянули служебное веселье до указанного срока.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV. С. 34

Государь был опять в очень хорошем расположении духа, почему и пили гораздо больше, чем ожидали.

Дневник камер-юнкера Берхголъца… С. 241

Когда человек, который не нравился царю, напивался на этих праздниках и падал на пол, царь приказывал, чтобы его оттащили в сторону, а чтобы он лучше заснул, его заставляли проглотить еще несколько глотков водки, что делалось с помощью воронки. Пробуждаясь, такой человек видел, что он не единственный, кому царь приказывал давать подобное снотворное.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. С. 34