Пир князя Владимира

Все было так же, как и мгновение назад. Только теперь здесь не было ни души. Ни священника с крестом, который ярко светлел в лунном свете, ни людей… Сжимая в руке меч, не веря своим глазам, Владимир приблизился, удивленно осматриваясь по сторонам. Нигде никого. И даже ни одного звука, который указывал бы на то, что заметив его, они разбежались. Христиане исчезли в один миг.

– Колдовство? – подумал он. – Да, они умеют колдовать. Никак иначе исчезнуть они не могли. Кроме как если приснились. Но я не спал.

Вернулся к коню, вскочил в седло и пустил его легкой рысью через густой лес. Мягкий свет по-прежнему сопровождал его. Князь почувствовал необыкновенный покой. И заставил коня замедлить ход.

– Что сказать дружине? Меня долго не было, они беспокоятся, уже ночь. В городе нас давно ждут, тревожатся.

Из леса он выбрался быстрее, чем ожидал. Приближаясь к опушке, с удивлением заметил впереди дневной свет. За пределами леса был день, такой же, как и когда он въехал в лес.

Над головой раздался крик его сокола, и князь вытянул руку.

Охотники, казалось, и не заметили, как долго его не было. Он сделал вид, что ничего не произошло. Знал, они бы тут же ринулись в погоню за христианами. И за той женщиной, которая обнимала что-то известное только ей одной, словно прижимая к себе ребенка.

– Да, надо бы их прогнать, – неуверенно пробормотал он.

И до самого дворца не произнес больше ни слова, охваченный тем же самым покоем и звучащей в ушах мелодией молитвы. Он чувствовал себя мальчишкой, возвращающимся домой после лесных приключений в облаке приятных звуков. Если бы его, уставшего, сморил непродолжительный сон возле ручья, если бы ему являлись русалки, он бы поклялся, что это их пение. Но это сейчас…

Ни на другой день, ни когда-нибудь позже он не обмолвился о том ни словом. Чтобы не позориться. «Просто задремал в седле, ничего другого быть не может», – думал он.

– Странный сон.

Это сновидение он вспомнил под Херсонесом, когда ему принесли стрелу с запиской. Вспомнил и ту женщину, чье лицо почти не разглядел, которая словно материнскими руками обнимала всех присутствующих… Даже его, скрытого полумраком, с рукой, сжимающей меч.

Корсунь, Херсонес запомнил то, чего до сих пор не знал ни один город, независимо от того, кто его захватил – христиане, мусульмане или язычники…

Запомнил, что был покорен, но не разграблен.

* * *

Владимир, сын Святослава пардуса, со стен захваченного греческого города направил императорам Василию и Константину угрозу:

– Отдайте мне принцессу, или пойду на вас!

14

В Киеве, перед походом на Корсунь, молодая рабыня, хазарка, рассказывала ему о своей вере. Он смотрел на волосы, ровные, все в отблесках огня, которые, переброшенные через левое плечо, лились вниз по ее груди и, так как она сидела, достигали колен. С тех пор как ее привели, ни о чем другом, кроме как о своем боге, она и не говорила. Сначала осторожно, а заметив, что он слушает, все смелее, уговаривая его перейти в иудейскую веру, которую уже исповедуют хазары.

Она не переставала улыбаться. Даже во сне. Если он ночью просыпался, то видел, что на ее губах играет улыбка, спокойная, нежная, всезнающая. Слушать ее речь было легко, и хотелось слушать и слушать. Тем не менее…

– У русских хватает своих богов, – отнекивался он.

– Только один есть Бог – Бог Авраама, Исаака и Иакова, – повторяла она.

Ее волосы открывались перед его вопросами, плескались как спокойная река, а из нее текли рассказы.

Обнаженными руками в воздухе она описывала Божьи чудеса и его заповеди. Поведала о его гневе и о том, как он наказал свой народ, разбросав его по свету. Она приподнимала волосы над головой, а потом отпускала, давая их золоту рассыпаться по ее плечам и груди. Увидев, что не убедила князя рассказами о Божьем могуществе и неземных существах, она познакомила его с пророчеством, согласно которому его ждет великая слава, если он примет еврейского Бога.

– В дороге, когда меня везли к тебе, я видела купца, которого сопровождает молва, что он сын хазарской принцессы. Сейчас он торговец, но придет день, и он станет каганом. Когда ты перейдешь в истинную веру, Хазарское царство станет сильнее. Торговец тот, вылитый ты, как нарисованный, ему только не хватает света, а ты свет несешь в себе. Слышала я, что и отметина на плече у него есть, такая же, какую я видела у тебя, когда ты спал. С тех пор мне снится огонь, от которого исходит яркий свет, и я просыпаюсь с обожженными ступнями. Наш Бог страшен, его воле не противься.

Когда вы встретитесь, ты и тот человек, время побежит быстрее. Он без тебя не может взять власть и обновить землю, а если ты примешь еврейскую веру, весь свет за тобой потечет, как вода вниз по склону, если убрать плотину.

Тут она обеими руками приподняла волосы над головой и дала им разлиться.

– Каким бы ни был твой бог, он выбрал хорошего посланника, твоя красота говорит на ста языках, – смеялся великий князь.

– Вместе будете владеть всеми народами, и теми, кто Законы Божьи познали, и теми, кто законы себе сами творят.