Пир стервятников

К Серсее рысью подъехал сир Осмунд. Его сопровождал брат, сир Осфрид, на золотом, в цвет плаща, жеребце. Осфрид, средний, степеннее двух других братьев Кеттлблэков и скорее хмур, чем улыбчив. Кроме того, если верить рассказам о нем, из них троих он самый жестокий. Возможно, на Стену следовало бы отправить его.

Великий мейстер Пицель желал, чтобы золотыми плащами командовал человек постарше, «более сведущий в военных делах», и некоторые советники с ним соглашались. «Сир Осфрид достаточно сведущ», – ответила королева, но рты это им не заткнуло. Они тявкают на нее, как мелкие шавки. Особенно Пицель, истощивший все запасы ее терпения. Он воспротивился даже тому, чтобы послать в Дорн за новым мастером над оружием – Тиреллы, мол, могут счесть это за обиду. «А для чего же я, по-вашему, это делаю?» – бросила ему раздраженная Серсея.

– Прошу прощения, ваше величество, – сказал сир Осмунд. – Мой брат послал за подмогой. Не опасайтесь ничего, мы расчистим дорогу.

– Время не позволяет. Я пойду дальше пешком.

– Не надо, ваше величество, – схватила ее за руку леди Таэна. – Я их боюсь. Их так много, и они такие грязные…

– Льву воробьи не страшны. – Серсея чмокнула ее в щеку. – Но ваше беспокойство приятно мне – я вижу, что вы меня любите. Пожалуйста, дайте мне руку, сир Осмунд.

Знай Серсея, что все обернется таким образом, она бы оделась иначе. Это скромное, но изящное белое платье с золотой парчой в прорезях она не надевала уже несколько лет, и оно сделалось несколько тесным в талии.

– Сир Осмунд, сир Меррин, вы пойдете со мной. Сир Осфрид, позаботьтесь о том, чтобы носилки не пострадали. – Эти воробьи так истощены, что способны съесть ее лошадей.

Пробираясь мимо костров, повозок и жалких укрытий, она вспоминала другую толпу, собравшуюся на этой же площади в день ее свадьбы с Робертом Баратеоном. Новобрачным кричали «ура», женщины нарядились в свои лучшие платья, мужчины держали детей на плечах. Когда она вышла из септы об руку с молодым королем, поднялся такой рев, что его, должно быть, слышали в Ланниспорте. «Вы им пришлись по душе, миледи, – прошептал ей на ухо Роберт. – Смотрите, какие у всех веселые лица». На один краткий миг она почувствовала, что счастлива… но тут ее взгляд случайно упал на Джейме, и она подумала: нет, милорд, не у всех.

Сейчас она не заметила ни одной улыбки – воробьи провожали ее мрачными, враждебными взглядами и дорогу уступали весьма неохотно. Разогнать бы эту стаю, чтобы прыснули во все стороны. Сотне золотых плащей с мечами и палицами это вполне под силу. Лорд Тайвин поступил бы именно так. Он топтал бы толпу конем, но пешком не пошел бы.

Увидев, что они сделали с Бейелором Благословенным, королева пожалела о своем мягкосердечии. Мраморную статую, сто лет осенявшую площадь своей благостной улыбкой, до пояса завалили человеческими костями. Ворона, сидевшая на одном из черепов, угощалась сохранившимся клочком высохшей плоти. Мухи вились над изваянием тучами.

– Что это значит? – обратилась к толпе Серсея. – Хотите похоронить Бейелора Благословенного под грудой падали?

Вперед, опираясь на костыль, вышел одноногий человек.

– Это кости мужей и жен, убиенных за веру, ваше величество. Здесь лежат септоны, септы, бурые и зеленые братья, белые и серые сестры. Одних вешали, другим вспарывали животы. Безбожники, поклоняющиеся демонам, бесчестили дев, матерей и септ. Даже Молчаливые Сестры не избегли поругания. Матерь Небесная вопиет от горя. Мы собирали эти кости по всему королевству, чтобы показать воочию, какие муки испытала святая вера.

– Король узнает об этих бесчинствах, – торжественно пообещала Серсея, чувствуя устремленные на нее взгляды. – Ваш праведный гнев не останется неразделенным. В этом повинны Станнис со своей красной ведьмой и дикие северяне, молящиеся волкам и деревьям. – Она возвысила голос. – Мы отомстим за святых мучеников, добрые люди!

Радостные возгласы, раздавшиеся в толпе, были весьма немногочисленны.

– Мы не требуем мщения, – сказал одноногий, – просим лишь защиты для тех, кто еще жив. Просим охранить септы и святые места.

– Железный Трон должен вступиться за веру, – громыхнул верзила с нарисованной на лбу семиконечной звездой. – Король, не защищающий свой народ, – плохой король. – Вокруг него послышались крики одобрения.

– Пора всем рыцарям, принесшим обет, оставить своих земных владык и постоять за веру, – заявил кто-то, дерзко схватив сира Меррина за руку. – Идите к нам, сир, если любите Семерых.

– Пусти, – гаркнул, вырвав руку, сир Меррин.

– Я слышу вас, – сказала Серсея. – Мой сын еще юн, но Семерых любит всем сердцем. Он даст вам защиту, а я ему помогу.

– Нас защитит Воин, – продолжал бушевать человек со звездой на лбу, – а не пухлый мальчишка-король.

Меррин Трант взялся за меч, но Серсея помешала ему обнажить оружие. Стоя с двумя рыцарями среди людского моря, она видела вокруг колья, серпы, дубинки и топоры.