Пир во время чумы: повести

— Доброе утро, Петр. Как спалось? Как в Москве погода? — спокойно заговорил Гуров. — У нас все нормально, только грязно.

— Здравствуй, Лева, судя по голосу, ты с тоски не злоупотребляешь, с утра бодренький, — ответил Орлов. — У нас дождит, в Думе решают: раз денег все равно не хватает, может, их вообще отменить к чертовой матери. Я уже подзабыл, как там у основоположников сказано. При коммунизме деньги останутся или каждый берет по потребности, кто сколько унесет?

— Вам бы все шутить, Петр Николаевич. Генералы любой власти нужны и всегда сыты. Мы вчера с приятелями ужинали, затем телевизор смотрели, классную киношку. У людей сильные впечатления. Затем долго говорили за жизнь, решили, что худой мир лучше доброй ссоры.

— Помоги вам господи, — ответил Орлов и вздохнул с облегчением. — Как там проверка, Станислав много дерьма нарыл?

— Хватает, дерьмо не золото, оно поверху плавает. В общем, у нас все в норме, скоро не ждите, привет супруге и позвони Марии и домой Стасу, скажи, не загораем, но и с голоду не пухнем. Будь здоров. — Гуров положил трубку. — Ну, коллеги, давайте кофейку выпьем и решим, как жить дальше.

Стас показал на потолок и пошутил:

— Погода роскошная, пройдемся по саду.

— Не успеем, — возразил Гуров. — Но сначала кофе.

— Темный ты человек, Лев Иванович, — сказал Станислав. — Когда в каждой избушке лампочка Ильича светит, ты все одно в прогрессе человеческой мысли сомневаешься.

— Кофе налит давно, господа полковники, — заявил майор Шаров. — Вы от начальства далеко, а мне на службу надо.

После завтрака оделись, вышли в сад.

— Семен, ты отправляешься в контору, передаешь генералу поклон, говоришь, мол, полковник Гуров простыл, ему горчичники ставят или любую другую глупость. Составь список группировки покойного Кастро, узнай, кто из них сейчас в городе. Интересующие нас голуби улететь не могут, им не велят.

— Считаешь, что из кастровских, а не из своих выбрал парней наш дружбан? — спросил Стас.

— Сколько тебя учу, Стас, не задавай вопросов, когда знаешь ответ, — нахмурился Гуров. — Семен, в списке пометь братков приближенных, авторитетных, они нас не интересуют. Вычеркни очкариков, хромых, пьющих сильно.

— Тогда никого и не останется, — заметил майор.

— Останется, — убежденно изрек Гуров. — На них следует сделать установки. Тебе самому нельзя, и людей нужных у тебя нет, список к вечеру отдашь мне. Человек слаб, а люди хорошие деньги получили. Несмотря на водку и природную дурь, машины никто из них не купит, а новый телевизор или пальто жене либо детишкам очень даже может. Один адрес дай Станиславу, лезть и разговаривать он не может, а просто пройдет мимо, так, без всякого риска. У Стаса глаз острый, чего-нибудь да сфотографирует… Стас, ты на базаре теперь человек, считай, свой, разрешаю распить бутылку с местной знатью. Ни одного вопроса. Костери меня: мол, возвращаться не хочу, личными делами занят, а тебе в Москву надо. Может, кто чего и сболтнет ненароком.

— Спросят: мол, Акула с девахой у вас вчера обедали? Мне что отвечать — такого, мол, не было?

Гуров смотрел на друга, не удостаивая ответом. Стас поежился, буркнул:

— Ну, извини. — Затем рассмеялся и добавил: — Скажу, мой начальник Николая Тишина в школу милиции приглашал. Чем разговор закончился, я не знаю, а любопытные могут спросить у самого Акулы. Пойдет?

Гуров улыбнулся, показал большой палец.

— Я забираю машину, буду у друга. — Сыщик продиктовал номер телефона. — Если что, звоните. — Он помолчал, решая, говорить или не стоит. Нехотя начал: — Видите ли, коллеги, если вдуматься, то нас должны отстрелить. Мы некоторым продажным господам из ФСБ очень даже опасны. Я полагаю, дня два им потребуется для решения… хм, бытовых вопросов. Бюрократия, согласования, действия их противозаконны, руководству неизвестны и… Хотя одна сука и в руководстве возможна. Но и она тоже повязана. Он, допустим, зам, так есть еще два зама, не разгуляешься. В ментовке друг на друга стучат, а уж в ведомстве незабвенного Феликса Эдмундовича доносительство на любой вздох сотоварища издревле считалось святейшей обязанностью, делом чести, доблести и геройства настоящего чекиста. Одних давным-давно сами расстреляли, иные самостоятельно застрелились, старики мемуары накропали и вымерли, а дух остался. Так что жизнь у них — не позавидуешь. Много там отличных профессионалов, но они в основном в первом главке, а на земле операми работает та еще публика. Но возможность появления в городе стрелка или двух вполне вероятна. Так-то, други.

Гуров подошел к «Ауди», глянул на друзей, кивнул:

— Садитесь, до центра подброшу.

Проезжая мимо сторожа, приспустил стекло, сказал серьезно:

— В случае нападения сдаваться без боя.

— Это можно. — После вчерашнего вечера старый стукач зауважал Гурова, сейчас даже улыбнулся и козырнул.

— Хорошо быть начальником, — оглаживая замшевые сиденья, сказал Станислав. — Представляешь, Семен, я в таких нечеловеческих условиях третий десяток лет пребываю.

Глава 6