Пир во время чумы: повести

Гуров довез коллег до центра города и направился к дому Сильвера и Классика. В каком там состоянии Капитан?.. И сам сыщик, и знаменитый артист неплохо разбирались в методе лечения запоев. В принципе способ был один: сократить постепенно прием алкоголя до минимума, затем исключить полностью, — но это домашний, старинный прием, действующий безотказно в случаях, когда нужно снять похмельную ломку и поддерживать сердце. А если у Алексея уже начался цирроз печени и ему необходимы специальные лекарства? Тогда можно и угробить друга. Но если он будет продолжать пить, то при циррозе финал все равно один.

Войдя в комнату артиста, сыщик услышал слабый сиплый голос Капитана:

— Сука клейменая, сил у меня ни х… нет, но если поднимусь, так переломаю твои звонкие кости к… любимой матери!

Классик сидел за столом, пил чай и раскладывал пасьянс. Его длинное худое лицо было печально, но выражало гамму чувств.

— Привет, артист! — сказал сыщик, направляясь к портьере, за которой находилась кровать, где лежал Капитан. — Выступает? Он и должен выступать, ему от разговора легче. Здорово, Алешка, боремся? Молодец! — Он нагнулся и поцеловал приятеля в лоб.

— А, главный гестаповец! — Капитан плюнул, стараясь послать слюну подальше, но она повисла на подбородке. — Уроды, дайте сто грамм!

Гуров вытер лицо Капитана. Классик флегматично сказал:

— Лешка, осталось два часа, терпи.

— Да я раньше подохну! — Капитан хотел крикнуть, но издал лишь хриплое карканье.

— Сегодня самый тяжелый день, — успокоил больного сыщик. — Я сейчас тебе расскажу такое, что ты, как два часа пройдут, и не заметишь. — Гуров взял стул, поставил его у изголовья. — Я восстановлю твой цирк. А пока его будут реставрировать, тебе вернут пекарню, ты начнешь изготавливать свои знаменитые торты.

— Да пошел ты, мент поганый! Я тебя о чем просил? Цирк засрали, его век не отмоешь. А торты вина требуют, я его и выпью. — Капитан хотел рассмеяться, но лишь закашлялся.

Ноги бывшего директора были притянуты к кровати бинтами, руки свободны, но дотянуться и развязаться у больного не было сил.

Сыщик ни черта не понимал в состоянии печени, но знал, как ее прощупывают, задрал Капитану рубашку, начал осторожно искать правое нижнее ребро. Капитан попытался двинуть Гурова по физиономии, сыщик оттолкнул вялую руку, оптимистично сказал:

— Ну, печень на палец вылезает, слава богу, что не сжимается, не сохнет. — Сыщик слышал эти слова от врачей, говорил уверенно: — Но печень следует подкормить. Классик, надевай свой фрак, иди к врачу, объясни положение, доктор знает, какое лекарство необходимо. Лучше, если ты врача сюда привезешь. Где Сильвер? Пусть посидит тут, а мы с тобой съездим на машине.

— Врач потребует деньги, причем только доллары. — Классик смешал карты, начал переодеваться.

— Мы ему дадим, — заверил сыщик. — Может, не доллары, но дадим обязательно.

Гуров разыгрывал роль врача, а сам уже думал о другом — как найти исполнителей убийства. Он заверил Мефодия, что убийц найдет сам. Понимал, что требовать у вора в законе выдачи преступников, какие бы они ни были мелкие, — безумие и унижение для авторитетного вора. Известно, сказать можно что угодно, сделать — во много раз сложнее. Немногое, что мог точно просчитать сыщик, так это то, что боевики должны принадлежать к группировке Кастро, а не самого Акулы, и боевики из числа самых низкопробных. Если не Акула, то Мефодий наверняка понимал: людей будут использовать одноразово, затем ликвидируют. Акула решил их выкрасть и держать при себе как компромат против брата. Комбинация прошла, но могла вполне и не удаться. Кроме того, умный боец на подобное преступление не подпишется, догадываясь: конец один. Значит, исполнители из клана Кастро и тупые. Это много. Но лишь в том случае, если бы убийц могли искать либо он сам, либо Стас. А не исключалось — они под наблюдением и, следовательно, парализованы. Надежда исключительно на глупость, которую может совершить один из дебилов. Гуров никогда не строил комбинаций в расчете на ошибку преступника. Совершит промах — ситуация облегчится, но принципиально надо рассчитывать на свою силу, а не на слабость противника. Такова азбука оперативной работы.

— Как дела в отделении реанимации? — раздался веселый голос Сильвера. — Больной матерится, дерется? Тогда полный порядок.

— Оставь репризы на свои похороны, — огрызнулся Классик. — В стакане налито, это доза, которую следует дать в одиннадцать часов.

— В десять сто пятьдесят, — проговорил Капитан.

— В десять можешь получить по шее, — ответил Классик. — Думаю, я вернусь раньше. Захочет отлить — дашь «утку», ноги не развязывай. Он хоть и директор, но артист недурственный.

Классик подошел к старинному зеркалу, помутневшему от возраста, поправил фрак, вздохнул, надел старенький плащ, сложил котелок в гармошку, сунул в карман, надвинул на брови клетчатую кепку, покрутил в костлявых узловатых пальцах трость и выдал:

— Я готов, господин мент.

— Коли я мент, то могу запросто врезать кое-кому по шее, — огрызнулся Гуров и вышел на улицу.