Пир Забвения Книга первая

Нианна вонзилась волей в ток песков времени. Те покорно застыли и голубой диск Великой, так и оставшейся лишь незримой тенью, помчался к северному далекому горизонту…

…Амдебафа вновь обдало волной незнаемой, но такой привычной по прежней жизни магии, а острый взор, пристально изучающий замок, успел уловить у земли всплеск возмущения на барьере Предтеч. Ерртор бросил на дракона удивленно-настороженный взгляд и в ту же секунду молча растаял в воздухе. Великий поспешил последовать его примеру…

— Ну же, ну… сестренка держись, — Укишера ласково гладила рыдающую у нее на груди Чари по веерам белых пуховых перьев на голове. Повелительница вод перенесла ее в бессознательном состоянии в башню Иллириэли и сидела вместе с подругой на кровати. Взор девы птицы, вновь загнанной судьбой в клетку истязаний, подернулся поволокой ужасных мучений. Девушка вся непрестанно дрожала, утопая в холоде тихих рыданий. — Птичка наша певунья. Дрел не мог вот так просто взять и бесследно исчезнуть. И погибнуть не мог. Он же у тебя богатырь! Может у него какие-то срочные дела в мире духов и он отправился туда к Махашу и Енишу. Может его позвали тигры Ррагор с Рругуром. Все может быть… Нельзя сейчас так отчаиваться.

Чари отрицательно трясла головой не в силах сдержать горючих рыданий.

— Я… Я точно знаю, — слезинки катились бриллиантовыми бусинками по девичьим щекам. — Боль… ты понимаешь, Уки, боль!!! Я почувствовала ее его нервами, его жилами! Это была она! Смерть! Забвение!… - девичий взор пустел с катастрофической быстротой. Рыдания становились все тише, заковывая душу в стылый безжизненный лед отречения и безразличия. — К чему теперь все… — еле слышно прошептали воспаленные губы.

— Ты не должна так говорить, — обняла подругу за плечи Уки. — Мы должны верить и надеяться, что все образуется. Посмотри на себя. К тебе же вернулся рассудок. Вернулся вопреки всему. А мой Шум нашелся сквозь тысячи циклов. Я не сдалась, не сгорела в огне самобичевания, не застыла в вечной мерзлоте безразличия, потому что просто верила в невозможное. Мы, Великие, не потому что много знаем и много можем, а потому что беззаветно верим в Величие Вселенной и ее благосклонность. Мы не вырываем и выпытываем ее тайны. Мы как звездные дети просто любим ее, и она непрестанно одаривает нас своими секретами и звездным светом любви. Поверь же и ты ей…

— Я…верила… верила сколько могла, — Чари тихо отстранилась от подруги. — Но больше не могу… не за чем… верить не во что… не для кого… Понимаешь?

Чари медленно подняла потупленный взор. И Укишера встретила в нем лишь холод безразличия бездонно голубых озер страданий.

— Мы все обманываем себя ложной надеждой и мнимой силой, наберись мужества и признайся себе в этом Укишера, — Чари медленно встала с кровати. — Есть только Арл и его воля, его власть во всех мирах! Все остальное лишь наш самообман. Если душа Дрела не в мире Духов у Ениша, то она может быть только…

— Нет, — стылый ужас неизбежности мягко лизнул сердце Повелительницы вод. — Погоди… — по разуму словно тупой с зазубринами нож, медленно проползла отвратительная мысль. — Уж не надумала ли ты…?

— Дрел единственный для кого я хотела бы жить, — согласно кивнула Чари. — Все остальное пыль, не имеющая ни смысла, ни значения. Если я не найду его душу в мире Духов, значит у меня только одна дорога… и я по ней пойду до конца… Прощай подруга!

— Но… — Уки потянула руку к подруге.

Кроткий взмах белых крыльев создал кольцо прыжковых рун, и без оглядки Чари растворилась в его магических недрах.

— Но наша дружба… мы… наш город… — руки Укишеры безвольно опустились, а на глазах навернулись крупные градины слез.

Кубок кровей Аридалы. Низинные земли

Яркой, мгновенно погасшей вспышкой, зеленый луч скипетра Мер вспорол небесную синь от горизонта до горизонта, пробросив практически затвердевший белый болид тела Тиринара на огромное расстояние по прожженному, лишенному сопротивления воздуха, тоннелю в небесах. Позади остался замок на каскадах Ини и взволнованное заплаканное лицо Укишеры, сообщившей о пропаже Дрела и решении Чари. Позади остались и милые прежде, но донельзя суровые ныне лица русалочек Лиль и Айми. Именно этим красоткам, по которым вздыхала большая половина сердец всадников Генара, Тиринар оставил сундук со Светгардионами и поручение об организации защитного периметра над дворцом и каскадами озер Ини.