Читаем ПИРАМИДЫ АСТРАЛА полностью

- Ничего, перетопчетесь! А сейчас, последние инструкции. Вот тебе компас! Он будет показывать направление к кристаллу, - он протянул мне деревянный компас с не менее деревянной стрелкой. - Там вас встретит наш орк. Он вас узнает, а сам представиться Васей. На самом деле он такой же орк, как и вы. Это наш внедренный агент. Он знает где кристалл, но подойти туда не может. Вася встретит вас в таверне деревушки под названием Козлопометово и даст последние инструкции на месте. Все, что вам нужно сделать, это прийти, забрать кристалл и уйти! Согласны? Вопросов больше нет?

- У матросов нет вопросов, - послушно ответил Федька.

- Но, чтобы вам было интереснее, - ехидно улыбнулся дедуля. - Я вас подстимулирую. Знайте, если вы не уложитесь в… два часа сорок пять минут, - он сверился по шикарным золотым часам на цепочке, вытащив их из кармашка мантии. - То последняя минута растянется для вас в месяц! То есть, вы не потеряете объективного времени, просто проживете в нашей милой сказке еще месячишко в гостях у не очень хорошего дяденьки! Да, что-то я заболтался. Не буду отнимать у вас драгоценное время.

Все это дедушка проговорил страшной скороговоркой и хлопнул в свои противные магические ладоши. Так что наши протестующие вопли раздались уже в совсем другой обстановке. Мы стояли под сводом маленькой пещерки. Снаружи накрапывал дождик. После всеобщего возмущенного стона, мы кисло переглянулись.

- Мне кажется, что жаловаться нечему, - заметил я своим друзьям по несчастью. - Сами напросились, как заметил Буль. Так что, попробуем провести оставшееся время достойно! Хотя бы попытаемся поразвлечься!

Осмотревшись, мы поняли, что ничего интересного в этой пещерке мы не найдем. Я вытащил "компас", он показывал куда-то наружу и немного направо.

- Пошли, что ли! - скомандовал я нашему шпионскому отряду, и мы потащились под накрапывающим дождиком. К счастью, мимо проходила широкая, хорошо протоптанная тропинка, которая вела нас в нужном направлении, и нам не пришлось купаться в холодном душе, летящем с мокрых веток. Через десяток минут мы уже вышли на проселочную дорогу. Повернув направо, куда упорно показывал "компас", мы протопали еще пять минут, пока нам не встретился мужичек, погоняющий нам навстречу чалую кобылку, запряженную в обычную деревенскую телегу.

- Здоровеньки буде! - приветствовал нас мужичок, приподняв неопределенной формы картуз.

- И вам того же! А не подскажете, это не Козлопометово, случаем, будет? - указывая на видневшийся за полем кособокий домишко.

- Оно, оно самое будет. Так вы ж не местные?! - то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес мужичек.

Я, чтобы не раскрывать карты, решил напустить туману и прикинуться персоной из начальства. Обычно, это неплохо отпугивает людей и отбивает охоту задушевно общаться:

- Нет не местные, но с инспекцией, насчет порядка! - глубокомысленно произнес я.

Это возымело действие, и мужичек спохватившись, поспешил распрощаться, якобы торопясь по неотложным делам. А мы успешно дотопали мимо деревенских хибарок до большого деревянного дома. У крыльца стояла тройка очень странных и неприятных на вид типов, рожами походивших на алкоголиков в последней стадии развития. Однако, торчащие книзу клыки, круглые маленькие желтые глазки и острые уши, выдавали в них представителей какой-то другой сказочной братии, скорее всего, пресловутых орков. Эти ребята, по-видимому, покладистым нравом или умом не отличались, впрочем, как и трезвостью, так как, несмотря на наше полное вооружение, поперли на нас, не хуже наших родных, земных гопничков. Заплетающимся языком один из них стал нас допрашивать, что мы тут делаем. Федя профессионально поставленным твердо-ледяным голосом бросил ему через плечо:

- Остынь! - и якобы потянулся поправить перевязь топора.

Это неплохо сработало, и орки в своих пьяных обсуждениях перешли на внутренние проблемы. Я спохватился перед самым входом: "Ведь у нас нету денег! А нет ли?" - и лихорадочно зашарил у себя по карманам, обнаружив в одном несколько серебряных монет: "Однако, не такой уж и лох этот кудесник!" Войдя вовнутрь, мы очутились в полусумрачном помещении заставленном столами с деревянными скамьями. Решив не светиться, мы выбрали стол с краю у окна. Только усевшись, мы обнаружили стоящего рядом, гладко прилизанного человека с полотенцем через руку.

- Чего желаете? - приветливо радостно спросил не то официант, не то половой.

Я достал монетку помельче и, положив на стол, заказал:

- А давай-ка нам по хорошему пиву, или элю, как вы тут его называете? - половой официант слегка поднапрягся и предложил:

- Можно и того и другого.

- А что лучше?

- Ну-у пиво оно продукт фирменный, так сказать, а эль по-домашнему делается.

- Понятно, давай пива по маленькой для начала! - рявкнул Федька. - Знаю я это домашнее пиво! Моча-мочой! Хоть чем ты его называй!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное