Пирамиды роста

– Ты, Сонь, не стремайся, – покровительственно успокоила Вика. – как говорят во ВГИКе: «Мы боимся камеры до того момента, пока камера боится нас…» Юкка, жарь!

Юкка откашлялся и, пытаясь казаться трезвее, чем был на самом деле, произнёс:

– Я – муж. Мне трудно говорить о Россия, я имею много читать по-русски. Шоу «Берёзовый роща» имеет большой душа.

– А вам, финну, легко жить с русской женой? – спросила корреспондентка на всякий случай.

– Жить с русской жена, это как всегда кататься на карусель, ей всегда надо бежать, – сказал Юкка весело. – Мы с жена скоро уезжать в Финляндия.

– Ещё подснимем проход Валентины с собакой. От вон той скамейки ко мне на камеру, – попросила корреспондентка. – Завтра материал в эфире. Всем спасибо.

– Теперь едем в «Русские гвозди», – потребовала Соня. – Там сегодня играет «Вечерний Таллин», я их в молодости слушала.

– «Вечерний Таллин» в кабаке? – удивилась Валя.

– Но вы же не платите своим музыкантам?

– Я не плачу музыкантам? – переспросила Валя.

– А где твои налоги с заработков? – напомнила Соня.

– А твои? – обозлилась Валя.

– Я работаю женой, а ты, рыбонька, выбрала табачную плантацию! Надо было идти за Свена!

– Без любви?

– Не могу больше с ней разговаривать! Звёздная болезнь после первой передачи! – Соня отвернулась и быстро пошла в глубь парка.

– Это у тебя мозги затянулись колбасным жиром! – ответила Валя и пошла в сторону дома с Шариком на поводке.

Переглянувшись, Вика и Юкка бросились их догонять. А пьяный Эдик не понял, к какой из групп присоединиться, и уныло потрусил к метро. Так и закончилось празднование первого эфира.

А Виктор не позвонил. Не позвонил и на другой день, когда вышла передача «Телекалендарь», где Валя в течение двух минут молча ходила с Шариком на поводке, а Юкка, представленный её мужем, объяснял, что скоро они уезжают в Финляндию. Мать побежала капать себе валокордин, а Валя с трудом сдержалась, чтоб не разбить телевизор, и позвонила Рудольф.

– Ловко вышло, – усмехнулась Ада. – Теперь напишут, что ты свалила в Финляндию. Главное же шум!

– Объясни, зачем они это сделали?

– А чего ты гоношишься? – удивилась Рудольф. – Сама пришла под камеры с пьяной шоблой и сунула им финского трахателя.

– Это муж подруги! Они ж с тобой в баню ездили после съёмки о сектах.

– Какое зрителю дело, муж, брат, сват или фаллоимитатор, если он в кадре? Но с точки зрения нагнетания интереса к передаче пять с плюсом. Верь мне, как говорят акушеры и патологоанатомы: весь город прошёл через наши руки… Скоро снимем третью.

Несколько газет написали о Славе Зайцеве и похвалили органику ведущей новой передачи. Это тоже резануло ухо. В медучилище слово «органика» означало иное, им постоянно повторяли: за «органику» не беритесь, массаж при «органике», как мертвому припарки, имея в виду органические изменения у больного.

Но Валя однажды всё-таки взялась массировать безнадёжного простреленного мужчину, лежащего пластом. И сказала его родным, что заплатят, только если он встанет. Результата долго не было, Валя чуть не плакала от огорчения. Но через полгода он сел, а ещё через полгода встал. И она гордилась, что победила «органику», хотя похвастать было некому. Родные пациента так и не поняли, что она сделала невозможное.

Горяев позвонил через пару дней, равнодушно спросил:

– Как дела?

– Передачу смотрел?

– Пока не получилось, обещали кассету привезти. Зато «Телекалендарь» пересказали. Ты со шведом уезжаешь?

– Это был финн – муж моей подруги!

– Сложная геометрия. Уезжаешь с мужем подруги?

– Виктор, неужели ты поверил? Это же как статья про тебя с мужиком, который нефтью торговал.

– Решил, что свой кусок каравая откусила.

– Я уже тебя откусила.

– Откусила, пожевала, скоро выплюнешь…

Разговор обидел больше, чем сам «Телекалендарь». Горяев поверил, что она может уехать, обсудив это сперва с телекамерой, а потом уже с ним. Соня тоже не звонила после размолвки. Эдик шепнул Вике, что у Сони депрессия, Юкка бегает вокруг с уговорами, а она в ответ матерится, плачет и гонит его за выпивкой.

Конечно, передача была для Сони и праздником, и травмой. Получалось, всё это время Валя росла и двигалась вперёд, а Соня распадалась на атомы в комфорте Юккиного дома. Вале хотелось, чтоб Соня прочистила глаза и уши, увидела и услышала страну, из которой уехала. Чтоб была бережней и с Маргаритой, и с Тёмой, и с его женой, а главное, с Юккой, оплачивающим себе Соню, а Соне – Тёму. Но не могла достучаться до подруги.

А тут утром Валя не обнаружила в холодильнике сыра. Вика уже ушла на учебу, а мать на рынок. Валя заколола волосы, надела куртку, добежала до ближайшего магазина, встала в очередь, но продавщица, вместо того чтоб отрезать сыр, вдруг замахала в её сторону сырным тесаком и заорала во всю глотку:

– Степановна! Степановна! Бежи быстрей! Тут эта… ну… из «Берёзовой рощи»!

И пышная Степановна рванула из мясного отдела прямо со взвешиваемой курицей в руках и расплылась в улыбке:

– Как приятно вас живьём видеть! Такая передача сердешная! Может, вам свининки нежирной нарубить?