Пираньи Неаполя

Словно заразившись от брата, Аннализа потеряла сон и аппетит. Однако умело притворялась при родителях. Чего она только не передумала, но в итоге все решения, даже самые смелые, ты принимаешь, двигаясь по накатанной колее, особенно если живешь в определенном городе. Вначале она решила отомстить. Поквитаться с этими людьми, которые придумали такое ужасное наказание ее брату. Вообще-то Николас сам должен понимать, что кара не соответствует тяжести преступления. Если кто-то украл пистолет, его надо убить, размышляла Аннализа. Если же человек, который украл его, спас всех от тюрьмы, такая кара несправедлива. Чистая логика. Но нельзя искать решение, двигаясь по этому замкнутому кругу, нужно было немедленно выпрыгнуть из него, как перепрыгивают горящий обруч. Однако ни сестре, ни брату это не пришло в голову. Аннализа верила, что можно найти способ избежать наказания. Но изобличить брата в совершенном преступлении – означало не добиться справедливости, а вступить в союз с кем-то: можно объединиться с бандой, против банды или с другой бандой. От нее требовали то, что было ей противно. Вернее, она считала это несправедливым. Если бы Дрон убил у кого-то брата, если бы их всех посадили за решетку, тогда другое дело, тогда Аннализа даже сочла бы такое наказание справедливым.

Ее ход мыслей был таким, словно она – одна из них. Все плыли в одной лодке, не отдавая себе в этом отчета. И действовали по законам преступного мира.

Аннализа была совершенно уверена в этом. Она могла пойти к Котяре или обратиться за помощью к другу полицейскому. Или опуститься на колени и обслужить этих малолеток. Но особенно острой, особенно унизительной была мысль о том, что ее брат – балбес, ничтожество. На какой-то миг ей захотелось, чтобы Дрон был сильным, как Николас Мараджа или как Уайт. Но это всего лишь Дрон, ботаник, который захотел стать крутым, примкнув к банде. В глазах у нее стояли слезы. Все отвратительно, все. С какой стороны ни посмотри. Она не могла довериться никому, даже подруге, ведь если она расскажет кому-то, тогда другие решат за нее. Если подруга проболтается родителям, знакомому карабинеру или судье, другу семьи – все, Аннализа больше не хозяйка своей судьбы.

Аннализа вернулась домой поздно со спутанными мыслями, с больной головой. У подъезда стояла вся семья. На гараже красовались надпись “Вор” и по-детски коряво нарисованный член. Двери были покорежены так, что оставалось только выбросить их.

– Почему они это написали? – орал отец, обращаясь к сыну. Он был уверен, Дрон натворил что-то в своем репертуаре – украл пароль, взломал систему защиты интернет-магазина.

– Ну? Что ты еще натворил? – Мать хотела соблюсти презумпцию невиновности, а Дрон снова оказался в роли подсудимого. – Говори!

Бам – оплеуха от матери.

– Кто тебя преследует? – напирала она.

– А я почем знаю? Может, это не мне, а отцу. – Дрон хотел отвести от себя подозрения. Сестра начала расспрашивать, разыгрывая наивность:

– Кто это был? Что случилось?

Тем временем отец почти поверил, что написанное относится к нему. Легко обвинять сына, который встречается с подозрительной компанией, но сам-то он на последней стройке тоже работал с плохими парнями. Может, это они? Дрон видел, что отец, достав мобильный телефон, звонит кому-то, и не выдержал. Не было у него закалки настоящего каморриста, каким он хотел себя видеть. Поднимаясь по лестнице, он сказал:

– Папа, нужно поговорить.

В это время подъехал лифт, в котором были мать и сестра. Аннализа, едва двери лифта открылись, бросилась к брату:

– Анто, я решила: ты прав, нужно сделать так, как хочет Николас.

– Это еще кто? – вмешался отец.

– Нет… Николас…

– И что он хочет, этот Николас?

Дрон замер. “Она в своем уме? – подумал он. – Она что, решила рассказать отцу про буккакэ?”

– Николас придумал сделать сайт, чтобы мы вместе его делали, и я тоже, – ответила Аннализа.

– Сайт? Какой еще сайт? – удивился отец.

– Ну… Сайт, где мы будем писать о нашем районе. Может, кто-то поставит свою рекламу… Люди хотят читать о том, что происходит рядом с ними, а не где-то там в Риме, Милане или Париже.

Дрон перевел дух, но все еще не мог поверить, что сестра в своем уме.

Аннализа поняла, что брат сломался, а это значит, у отца начнутся серьезные проблемы, если Дрон сдаст банду. Вряд ли отец сможет потом найти работу как инженер-геодезист. Возможно, им даже придется сменить на время квартиру. Поэтому лучше, чтобы никто ничего не знал.

За ужином Дрон молчал, а потом пришел к сестре в комнату:

– Аннализа, ты правда сделаешь это?

– Ну да… А что нам остается… или убьем их?

– Я за! Хочешь? Я убью их.

– Если убьешь, расплачиваться будут и родители, и я.

Дрон уставился в пол; он почувствовал, с одной стороны, облегчение, с другой – тошноту. Это ужасно – быть таким слабым. В голове проносились картинки, часто возникавшие в последнее время: вот пистолет, который он украл вместе с боеприпасами и положил себе под подушку; вот он вытаскивает его и стреляет в полицейскую машину.

Аннализа взяла телефон, набрала номер. Сказала сухо: