Пираньи Неаполя

Вот они. Стоят, как на групповой фотографии: спереди пониже, сзади повыше, а в центре – мечтательная физиономия Бисквита. Учительница вошла. Класс приготовился. На мгновение все будто бы оказались в свете софитов. Кто-то шмыгал носом, кто-то поправлял рубашку, кто-то смущенно шарил в карманах. Этот прожектор, который высветил появление Аннализы, показал, кем они были на самом деле, – обычными мальчишками. В этот долгий миг каждый отвечал за себя: не было ни группы, ни банды, ни наказания. Учительница вошла, чтобы спросить с каждого, на что он способен. За это время, пока они приходили в себя, они точно зависли в пустоте, где ощутили свою беззащитность или, точнее, испуг. Растрепанные волосы, растрепанные мысли, и взгляд – то ли выдерживать, то ли отводить…

Но что-то щелкнуло, и все вернулось на свои места. Аннализа, не ожидавшая такого замешательства, опустилась перед Николасом на колени.

Дрон смотрел себе под ноги, утопив глубоко в ушах наушники и включив музыку на полную громкость, чтобы ничего не слышать. Мараджа остановил Аннализу.

– Дрон, а Дрон! – заорал он так, что Дрону пришлось вынуть наушники и поднять голову. – Ты понял, что будет, если ты кинешь банду? Расплачиваешься и ты, и весь твой род. Вставай, Аннализа, иди, одевайся.

– Не-е-е, ну так неинтересно… – протянул Дохлая Рыба, надеясь на продолжение.

– Ну-у-у не-ет… – подхватил Бисквит.

Дрон чуть не бросился обнимать Мараджу, растроганный внезапно преподнесенным уроком. А Николас в свои шестнадцать чувствовал себя таким старым и умудренным жизнью, что впору было целовать ему руку. Он хотел, чтобы у него была тяжелая челюсть, как у Марлона Брандо, дона Вито Корлеоне. Он торжествовал, ловя на себе разочарованные взгляды друзей, видя изумление на лице Аннализы, чувствуя немую благодарность окаменевшего Дрона, не способного не то что говорить, но даже убрать с лица недоверчивое выражение. Это был спектакль. Мараджа любил придумывать сценарии, ощущать себя режиссером.

Аннализа стояла перед Николасом, они были примерно одного роста. Она смотрела на него так, будто от него воняло.

– Меня тошнит от вас всех, включая моего брата. – Аннализа глубоко вздохнула: – Но теперь вы должны оставить его в покое: вина снята.

Все молчали.

Аннализа подошла к Николасу почти вплотную:

– Снята вина? Скажи!

– Снята, снята… Дрон остается в банде.

– Тоже мне честь… – фыркнула Аннализа и пошла в ванную одеваться.

Мальчишки провожали ее взглядом, пока она не скрылась за дверью. Затем один за другим направились к выходу. Уже на лестнице Николас предложил:

– Кебаб?

– Кебаб, кебаб! – наперебой закричали все.

Только Дрон остался ждать сестру, чтобы отвезти ее домой.

Часть третья Буря

Секрет паранцы, мелкой рыбешки, обжаренной во фритюре, заключается в умении выбрать эту самую рыбешку: никто не должен выделяться из коллектива. Если в зубах застрянет кость, из-за того что попался слишком большой анчоус, и если можно распознать кальмара, потому что он недостаточно мелкий, значит, это не паранца, это просто мешанина из подвернувшихся под руку морепродуктов. Паранца во фритюре – это когда все, что попадает в рот, жуешь не разбирая. Паранца во фритюре – это рыбные поскребки, только их совокупность дает правильный вкус. Надо уметь обваливать рыбку в хорошей муке, ведь именно фритюр оттеняет вкус блюда. Правильная паранца – это сражение с участием сковороды, оливкового масла, муки и рыбы. Можно считать его выигранным, когда все идеально уравновешенно, когда во рту остается неповторимый вкус и чувствуется аромат.