Пиранья. Бродячее сокровище

Нагнувшись, Мазур старательно осмотрел приборную доску. Ей тоже досталась толика стального вихря, но особенных повреждений не было. То, что его интересовало, он увидел сразу: сама доска состояла из нескольких циферблатов, наглухо забранных в светлую панель, а этотприбор явно не имел к ней отношения, стоял отдельно, сам по себе, со своим собственным питанием, ничем с доской не соединенный. Небольшой серый ящик с круглым экраном, несколькими верньерами, парой-тройкой кнопок. От него тянулся уходивший в иллюминатор толстый синий провод.

Мазур выглянул наружу. Провод был присобачен к высокой гибкой антенне, вздымавшейся метра на три над крышей и укрепленной растяжками. Ну вот, кое-что и проясняется...

...Вернувшись к тому месту, где покорно дожидалась Кристина, он сначала освободил карманы немца от того, что покойнику уже никак не могло понадобиться, потом проломился в заросли и поднял девушку на ноги. Сказал устало:

– Ну вот, справился...

Она кинулась ему на шею, прижалась, как и следовало ожидать, давая выход эмоциям в истерических всхлипах: как она испугалась, как ей казалось, что все кончено, и он никогда не вернется, а он вот вернулся, и как она рада, и какой он замечательный...

Мазуру все это очень быстро надоело, он бесцеремонно отстранил девушку и залепил ей пару оглушительных пощечин в качестве испытанного средства от всякого рода истерик. Помогло, разумеется, она пришла в себя, но долго еще хлюпала и всхлипывала у него на груди. С превеликим неудовольствием Мазур подумал, что эта сцена как две капли воды похожа на финал очередного пошлого боевика: супермен, уложивший штабелями всех врагов, проламывается сквозь мексиканские кактусы или венерианские джунгли, а на плече у него виснет, захлебываясь счастливыми и благодарными рыданиями, полуголая блондинка. Только в том и разница, что вместо блондинки брюнетка, и не полуголая она, а вполне одетая.

Решительно отстранил ее, заглянул в лицо:

– Еще въехать или сама оклемаешься?

– Не надо, – сказала она почти нормальным голосом. – Все прошло... почти. Это дон Хайме?

– Угадала, умница, – сказал Мазур. – Отвергнутые воздыхатели – штука страшная, надобно тебе знать...

– Где он?

– А ты как думаешь? – спросил Мазур без всякого выражения. – Ну, пошли, надо побыстрее отсюда убираться. Мало ли что...

Само собой разумеется, перед тем, как вернуться в лес, он поработал над последствиями своего оголтелого геройства, хорошо помня, что воспитанный человек всегда обязан убрать за собой – неважно, о посуде в столовой идет речь или о чем-то посерьезнее, так что Кристина увидела вполне мирную картину: у берега покачивалась одна «Креветка», а катер исчез, как и не бывало, лежал сейчас на дне неподалеку от субмарины и лихих американских пилотов – и, несомненно, капитана Гальего с его молчаливым экипажем. Причудливая компания собралась на морском дне, рассуждая отвлеченно и цинично. Как, впрочем, и в тысяче других местечек. Хорошо, что Нептуна не существует на самом деле – иначе бедняга давно бы свихнулся от лицезрения накопившихся за тысячелетия гостей...

– А... Гальего? – спросила Кристина, когда они поднялись на палубу и никто их не встретил.

Мазур внимательно и пытливо на нее посмотрел. Глаза уже почти сухие, но лицо неуловимым образом постарело: не внешне, ничего подобного, просто в нем появилось нечто на манер этакой ауры – как у всякого, кто после благополучной жизни в относительном достатке и покое внезапно услышал посвист пуль над головой и увидел совсем рядом всамделишных мертвых покойников...

Он недвусмысленным жестом показал на спокойное море. Пожал плечами и сказал сухо:

– Я тебе, помнится, говорил: вокруг кладов чуть ли не каждый раз начинается свистопляска с пальбой по живым людям. Вот, держи, доля твоего покойного компаньона...

И, подняв ее руку, положил в ладонь кожаный кисет из кармана Хольца. Кристина стиснула его бездумно, машинально, вряд ли сознавая, что делает. Мазура так и подмывало закатить ей пространную лекцию о вреде кладоискательства и случайных милостях судьбы, спасающей таких вот утонченных дурочек из хороших семей – но он сдержался. Во-первых, она сейчас была в таком ступоре, что все поучения просквозили бы мимо ушей, а во-вторых, не следовало уподобляться отечественным замполитам. Какое ему, собственно, дело? Все равно через день-другой суждено разбежаться навсегда.

Поэтому он пошел по другому пути – принес из каюты бутылку виски, налил приличную дозу, заставил проглотить, как воду, усадил у фальшборта малость оклематься, а сам прошел в надстройку и занялся методическими поисками.

Он примерно представлял, что надо искать, и какого оно может быть размера. Уж безусловно, спрятано не на виду – но и не там, где радиосигнал экранировался бы чем-то металлическим...