Пиранья. Бродячее сокровище

Донни кивнул вправо. Мазур присмотрелся. В самом деле, за соседним столиком обстановочка явно выламывалась из общей картины. Девушка там была только одна, что-то не походившая на здешний контингент — совсем юная блондиночка со смазливой и наивной мордашкой домашнего дитяти. Рядом с ней восседал светловолосый парнишка, немногим ее старше, перебравший, сразу видно, качественно — он уже примащивался уснуть прямо за столиком. Остальные четверо, сразу видно, аборигены, и их физиономии Мазуру отчего-то сразу не понравились — те еще экземпляры, приблатненные рожи. Эта четверка и парочка европейского вида определенно не сочетались — но девчонка, сияя беззаботной улыбкой, о чем-то с ним толковала на испанском, вовсе даже не обращая внимания, что взгляды собеседников так и липнут к ее фигурке.

Парень наконец, уснул, уронив голову на стол. Тогда один из местных, перекинувшись с девушкой парой слов, встал, приподнял упившегося и, поддерживая с братской нежностью, повел куда-то вглубь зала, откровенно подмигнув остальным из-за спины девчонки. Мазур отметил, что старикашка в смокинге, торчавший неподалеку, взирает на происходящее с беспокойством. Он, в конце концов, подошел, что-то сказал — но сидевший ближе других к нему широкоплечий усач, чуть приподнявшись, зло оскалясь, ответил что-то короткое и решительное, чуть отвернул полу пиджака и во внутреннем кармане на миг обозначилось нечто, ужасно напоминавшее гнутую рукоять револьвера…

Донни уже не улыбался, весь подобравшись.

— Что там такое? — спросил Мазур.

— Не нравится мне эта компашка, — сказал канадец негромко. — Уговаривают куклу покататься по ночному городу, обещая показать достопримечательности, а эта дура вроде не против, полагая их людьми приличными… В чем я с ней категорически не согласен. Те еще хари.

— Уж это точно… — сказал Мазур.

Донни, щелкнув пальцами, подозвал старичка, о чем-то с ним пошептался, досадливо поморщился:

— Ну, точно, Джонни, так и есть… Эта парочка — студенты из Штатов, новобрачные, изволите ли видеть. Путешественники по дешевому туру. От безденежья и по неопытности остановились тут, полагая домишко самым обыкновенным отелем, только дешевым. Мужа эти ловкачи быстренько подпоили и повели баиньки… Иногда тут такое случается. Дуреху жалко. Убить не убьют, но трахать будут до утра где-нибудь в зарослях. Ну да, черт, сама идет, дура…

Вернулся четвертый, поигрывая ключами от машины, а эта дура и в самом деле вставала из-за стола вслед за новыми друзьями, по ухмылочкам которых ее ближайшее будущее ясно читалось всеми, кроме нее самой, и мордашка у нее была столь наивная, полная неоскверненной веры в человечество, что Мазур поморщился от бессильного сочувствия.

И остался на месте, конечно. Что бы там ни происходило вокруг, не следовало ввязываться согласно тем же правилам игры…

Ага! Старикан, шустро просунувшись наперерез, попытался-таки что-то втолковать четверке — но тот, широкоплечий, сграбастав его за лацкан, притиснул в уголок, явно собираясь задержать, пока остальные скроются на улице с девицей. Проделано это было ловко, незаметно для окружающих, со стороны казалось, что оба увлечены мирной беседой.

— Черт знает что, — сказал Донни. — Вообще-то тут есть вышибала, который таких вот штучек ради репутации заведения не допускает, но что-то я его не вижу на рабочем месте… Жалко дуреху, у меня сестренка почти такая же… На хрена милой девочке подобные разочарования в жизни, да еще в медовый месяц?

И он внезапно вскочил из-за стола со злым, напряженным лицом в три прыжка догнал уходящих, сграбастал кого-то за рукав, рявкнул нечто по-испански…

Мазур остался сидеть, чуточку презирая себя за это, но подчиняясь неизбежному. Хотя… Кто сказал, что австралийский бродяга не может настучать в борделе по ушам местной шпане? Полиция… риск… но, с другой стороны…

Он все еще колебался меж служебным долгом и естественными человеческими чувствами, когда все завертелось по полной. Получив от Донни великолепный прямой в челюсть, один из четверки отлетел в угол, распластался на истертом паркете. Второй, пропустив плюху, удержался на ногах, а вот третий ловко двинул канадца в пах, добавил левой по затылку, и к ним уже бежал четвертый, запустив руку во внутренний карман с пушкой, и завизжали девки, и началась наконец суматоха, и в свете ярких электрических ламп сверкнуло лезвие ножа…

Мазур, сбросив с колен девицу, уже был в прыжке. Поздно, мать твою, поздно! Нож возвращался после широкого режущего замаха, уже запачканный красным…

Удар ногой по запястью — и никелированный револьвер улетел далеко вглубь зала, под чей-то столик, а его обладатель, пойманный Мазуром не на самый сложный и коварный прием, отправился в противоположную сторону, получив по организму пару молниеносных ударов без всякой жалости.