Пиранья. Флибустьерские волны

Пнув лежащего напоследок под ребра в виде дружеского прощания, Мазур вышел в коридор. Прихватил с вешалки легкую курточку то ли Санни, то ли Фила – но уж никак не Чахлого, не те габариты были у покойника – и распихал по ее карманам военную добычу. Кроме цепочки с ключами, вторых ключей от «бьюика» и массивного золотого портсигара, он стал обладателем двух с лишним тысяч долларов бумажками разного достоинства, двух пар золотых часов, увесистого золотого перстня с каким-то зеленым камнем – вполне вероятно, неподдельный изумруд – и золотой же зажигалки. С мародерством все это не имело ничего общего – беглецу в чужой стране жизненно необходимы деньги и ценности, без них ничего путного и не получится, проще уж сразу сдаться властям...

После короткого размышления он оставил себе складной нож, а все пистолеты и револьверы свалил в мусорное ведро в кухне. В большом мирном городе пушка все равно ни к чему, от нее больше вреда, чем пользы. Тут вам не джунгли и не дикие окраины, на первый же выстрел слетятся полицейские, и погоришь, как мотылек на свечке...

Он прислушался. Со второго этажа не доносилось ни малейшего шума – даже если троица пришла в себя, притихли, как мышки, ожидая дальнейшего развития событий и боясь привлечь к себе внимание. На их месте Мазур тоже лежал бы смирнехонько и не пищал – когда по дому болтается вооруженный решительный тип, которого вы с дружками недвусмысленно собирались придушить до смерти, но он ухитрился вырваться, лучше лежать и помалкивать...

Прощаться с ними, разумеется, не стоит – перебьются...

Распахнув ворота, Мазур уселся за руль роскошного «бьюика», включил мотор, осторожно перекинул непривычный рычаг передач, располагавшийся прямо на руле, медленно выехал на улицу. Ногам тоже было непривычно, они искали педаль сцепления, которой тут не было вовсе – буржуйская роскошь, автоматическая коробка, педалей только две – тормоз и газ, – как в фантастическом романе, право слово...

Аккуратно притерев длинную машину к тротуару, вылез и неторопливо огляделся. Мимо ехали машины и шли люди, и никто не обращал на него внимания, Мазур ничем особенным не выделялся. Вновь на миг прошило ощущение нешуточной странности – один-одинешенек на американской территории, совершенно нелегально, и ни одна собака не подозревает...

Закрыл ворота, вернулся в машину и, включив левый поворот, отъехал от тротуара.

Глава девятая Гуд бай, Америка!

В пехоту Мазур перешел уже через четверть часа, проехав на «бьюике» не более километра. Причин было несколько, и все – серьезные.

Во-первых, он абсолютно не знал города, понятия не имел, что его ожидает за очередным поворотом – широкая улица или тупик, из которого придется долго выбираться. Во-вторых, добраться до того района, где жила Пакита, самостоятельно нечего было и думать. Пришлось бы то и дело расспрашивать аборигенов, а это чревато – человек в роскошной машине с местными номерами, совершенно не ориентирующийся на улицах, запоминается надолго. В-третьих, в любую минуту его могли тормознуть полицейские, проверить документы порядка ради – а какие у него документы? Усы, лапы и хвост – вот и все наши документы...

Так что он очень быстро припарковался в тихом местечке, оставил ключи в замке зажигания – сопрут, и ладно – и безмятежной походочкой направился неизвестно куда, в западном направлении, присматриваясь украдкой, каким именно манером местные останавливают такси – канареечно-желтые, в черную шашечку, со щитами на крышах. Ага, кое-что проясняется – небрежный свист, взмах руки, в точности как в читанных однажды романах... О том, что категорически не принято останавливать такси, в котором уже кто-то сидит, он и так знал – тут вам не Союз, тут буржуйские порядки...

Никто не обращал на него внимания. Обычная улица с самыми обычными прохожими, преобладают пуэрториканцы, смуглые и курчавые, но и белых изрядно. Магазинчики, кинотеатры, светофоры, полно красивых девушек в символических платьицах, пальмы растут, как дома – лебеда, попадаются пешие полицейские в разукрашенных яркими эмблемами рубашках, но на Мазура не обращают никакого внимания: вид приличный, в розыске не числится, общественного порядка не нарушает...

Одним словом, жить можно было и здесь. Достав из кармана пятерку, он купил в киоске ледяную банку извлеченной из холодильника кока-колы, выпил ее, присев на скамеечку, выбросил банку в урну и направился дальше. Увидев, что многие листают на ходу толстые газеты с цветными заголовками и снимками, свернул к расположившемуся прямо на улице газетчику и тоже обзавелся маскировки ради.