Пиранья. Флибустьерские волны

Согнувшись в три погибели, одной молниеносной перебежкой переместился под широким окном. Выпрямился, прижался к стене так, чтобы увидеть происходящее внутри, а самому остаться незамеченным. В небольшой комнате, обставленной по-спартански, спиной к окну сидел милый друг Аугусто, приложив к уху портативную рацию размером с видеокассету. Послушал, произнес несколько слов, щелкнул тумблером и отложил на стол, справа от себя, рядом с внушительным черным револьвером. Слева показалась темноволосая молодая женщина, что-то спокойно спросила, и Аугусто столь же спокойно ответил. «Непринужденная рабочая атмосфера, – подумал Мазур зло. – Мозговой центр, мать вашу...»

Пора. Дождавшись, когда бравая революционерка выйдет в другую комнату, он отделился от стены, развернулся на девяносто градусов, еще раз молниеносно воспроизвел предстоящий бросок и, оттолкнувшись левой, головой вперед влетел в распахнутое окно, словно супермен из мультфильма. Надежно сцапал Аугусто сзади и опрокинул вместе со стулом, без церемоний использовав сеньора Флореса как мягкую подстилку, чтобы не ушибиться об пол, дощатый и твердый.

В соседней комнате вспыхнула и тут же утихла негромкая возня, дверь распахнулась, показалась согнувшаяся в три погибели женщина. Рука у нее была закручена за спину по всем правилам, и Лаврик ускорения ради без малейшего джентльменства поддавал ей коленом пониже талии.

Тогда и Мазур встал, рывком поднял пленника, развернул лицом к себе и в целях морального подавления от души врезал по ушам – и адски больно, и не нарушает приказа далеких инстанций... Внутрь, через дверь и окно уже ворвались остальные трое – ага, четвертого оставили на стреме... Не тратя слов, Мазур кивнул им на свою добычу. Каковая с поразительной быстротой была тут же упакована, связана той же веревкой по рукам и ногам. Аугусто еще шипел и охал от боли, не успев в полной мере осознать происходящего, но уже был полностью готов к употреблению, как и его боевая подруга, бесцеремонно брошенная в угол, где над ней грозно возвышался один из незнакомцев, готовый вмиг принять меры, если начнет орать.

Усмехнувшись не без удовольствия, Мазур присел на корточки и, дружелюбно ткнув пленного указательным пальцем под нижнюю челюсть, сказал:

– Тьфу ты, черт! Так это вы, милейший Аугусто?! Какими судьбами? Да, точности ради: вашего часового мы давно уже сняли, так что не стоит питать глупых иллюзий...

Аугусто, уже осознавший ситуацию, сверкал на него глазами со всей возможной и естественной в его положении неприязнью. Деликатно отстранив Мазура, Лаврик опустился рядом на корточки и, благожелательно улыбаясь, поинтересовался:

– Зачитать права? Напомнить про адвоката?

– Вот именно, – сказал Аугусто, уже без тени растерянности на лице. – Ваше наглое вторжение...

Лаврик залепил ему оглушительную плюху, опять-таки не идущую вразрез с инструкциями.

– Вот это – вместо прав, – сказал он безмятежно. – А это – вместо адвоката. А это вместо извинений за наглое вторжение. А это просто так, для стиля. А это – потому что ты мне не нравишься, шлюхин сын...

Аж звон стоял в комнате. Мазур его слушал с нескрываемым удовольствием. Краешком глаза он отметил, что поверженная революционерка, видя происходящее, на всякий случай смирнехонько притихла в своем углу, резонно полагая, что с ней в случае чего будут обращаться столь же хамски.

Лаврик обаятельно ей улыбнулся.

– Полежи пока, сучка, до тебя обязательно дойдет очередь... Ну что, сеньор Флорес, или как тебя там? Не будем больше гнать бодягу насчет гражданских прав и юстиции? Кого тут волнуют такие слюнявые пошлости...

Флорес молчал. Его физиономия распухала на глазах, что опять-таки вызывало у Мазура лишь чувство глубокого удовлетворения.

– Я ведь слышу, как у тебя мозги скрипят от напряжения, – ласково сказал Лаврик пленнику, легкими ударами по его телу вызывая то там, то сям мгновенные уколы боли. – По-моему, одну глубокую ошибку ты уже сделал. Оспорить готов, ты не принимаешь нас за доблестных представителей сил правопорядка... а это, могу тебя заверить, невероятно далеко от истины. Я тебе больше скажу, урод – мы, собственно говоря, мальчики с другой стороны...

Он легонько, незаметно для пленника, подтолкнул Мазура, и тот, справедливо расценив это как приглашение подыграть, охотно вмешался:

– Знаешь, Аугусто, я ведь тебе соврал. Никакие мы не частные сыщики, мы, как бы это культурнее выразиться, совершенно из другой области...

– Будь мы государственными служащими, с тобой, скотина, все обстояло бы просто прекрасно, – сказал Лаврик. – Тебя давным-давно отмазывали бы надежные адвокаты, твердя, что никакое это не преступление – сидеть в уединенном домике с пушкой на столе и рацией под ухом. Прокуратура ломала бы голову, что же конкретно тебе предъявить, журналисты кипятком бы писались, чтобы взять у тебя интервью. И так далее. Только должен тебя разочаровать, ничего подобного не будет. Поскольку парней вроде нас ни закон, ни гуманность как-то не заботят...