Пират

Местный транспортник довёз нас до системы. Со станции — на планетарный космодром. Челноком до нужного купола-человейника, коридоры, переходы, повороты… Наконец под местный вечер добрались до нужной двери. Позвонили, и дверь убралась в стену. На пороге была девочка. Худая и голенастая. Подросток. «Гульша» — успел заметить я её имя, и перевёл — цветочек. «Пока на цыплёнка больше похожа, чем на цветок…» — Подумал я.

— Уми! Это ты? А кто это с тобой? — Спросила она, и, не дожидаясь ответа, убежала внутрь.

— Здравствуй, доченька! — На пороге появилась галифатка в годах. «Хурраа», — прочитал я её имя. Значит «Свободная», почти как Хурия, но с другим оттенком. — Здравствуй и ты, зять мой, защита, опора и надежда моей дочери, да будет благословен ваш брак.

— Здравствуй, подарившая мне свет очей моих… — Ответил я принятой галифатской вежливостью, пожелав мира, благоденствия и процветания и тещё, и всем её близким, живущим в доме, и в доме отсутствующим. Я говорил и думал, что такая регламентированность в чём-то оправданна. По крайней мере не приходится стоять дураком, мучительно пыжась пытаясь общаться. Как там у Гоголя-то было, когда Чуб спросил у Головы, чем он сапоги мажет, а потом думал: «Для чего спросил я сдуру…?» И ещё успел я подумать, что многие считают галифатцев лицемерными, так как и враги, встретившись на узкой дорожке, также нажелают хорошего всякого-разного, перед тем как прибить вражину. И в конце своей ответной речи подумал, что лучше уж по-простому, по-нашему.

Хурри провела нас через прихожую и мы оказались в зале — большой квадратной комнате с высоким потолком.

Отчизна наша дорогая,
Под гнётом вражеским страдая,
Ждёт избавленья, ждёт героя…

— Жеманным голосом декламировала одна из женщин. В зале было четыре мужчины и семь женщин. Галифатцы и галифатки. Один мужчина чувствуется что в годах. Двое, наверно, средних лет. И один по-впечатлению почти молодой. Женщины не так чтобы молодые, но и старыми их назвать язык у меня не повернётся. Одеты все достаточно свободно, совсем не по галифатской моде. Девчушка, что встретила нас в дверях, тоже была здесь.

— Уми приехала! — Провозглосила Хурраа, зайдя в зал и перекрыв голосом декламацию.

— Умка! — Радостно завизжала одна из женщин.

— Уми! Уми! — Откликнулись остальные.

В другом конце зала на шум открылась дверь и оттуда высунулась пожилая женщина, точно старше Хурраи. На руках у неё был малыш. Сквозь дверь была видна ещё одна комната, большая, не меньше зала.

— Уми, приехала! Здравствуй, дорогая!

Из той комнаты ломанулись дети. Сначала, мне показалось что их не сосчитать, но так было только поначалу. Три девочки мал-мала-меньше повисли на Уми, а два мальчика просто галопировали кругами.

— Раздевайтесь, устраивайтесь! — Подал голос дедок, тот, что старший из мужчин.

Мы с Умидой прошли в гардероб, скинули скафандры, оставшись в комбезах-тельниках. Репетицию, а это была вечерняя репетиция самодеятельности, за время нашего отсутствия свернули и устроили «торжественный» ужин. Стола не было. Все расселись прямо на полу в зале большим таким кругом. Я сидел рядом с Умидой. С другой стороны от Умиды её мама, справа от меня дедок, Касими. Ужин совместный, без разделения на мужчин и женщин, что совсем не по-галифатски. На ужине блюда были из пищавтомата, но с хорошими «праздничными» картриджами.

— Аратанских блюд у нас нет. — Утвердительно-вопросительно произнесла Гульша, поднося мне то же, что и Умиде.

— Конечно. Спасибо. — Откликнулся я.

Ужин был скорее поводом для подробных расспросов. Я отвечал кратко, часто односложно, в основном приходилось отдуваться Умиде. Наконец Умида похвасталсь:

— А я себе руки-ноги сделала!

— Молодец, девочка!

— Ух-ты, покажи! — Это своей подростковой непосредственностью отличилась Гульша.

Умида встала, рукава её комбеза скатались в безрукавку, брючины — в шорты, прошлась в центре круга, повернулась так и сяк и снова села около меня.

— Хорошо, что ты вернулась в семью, мы по тебе скучали. — Произнесла женщина в годах, та что сидела с детьми, Калима. Сидела она с другой стороны от дедка. Калима оглядела остальных, все притихли, пауза начала затягиваться.

— Ты ведь вернулась в семью, Уми, и супруга с собой привела? — Уже акцентировано-встревожено спросила Калима и уставилась на нас с Умидой, ожидая подтверждения своим словам.

— Нет, тётя, у нас контракт не закончен.

— Ну, это не страшно, закончится — возвращайтесь. — Калима успокоилась, расслабилась и продолжила. — Супруг твой нам глянулся, так что контракт закончится и возвращайтесь. — Повторила она своё предложение.

— Это я попросила дочку приехать. — Завладела общим вниманием тёща. — Помнишь, Касими, я хотела в пансионат съехать, вот дочка с зятем за мной и прилетели.

— Хурраа, дорогая, ну зачем тебе пансионат? — Вступил в беседу Касими. — Посмотри, какая у тебя дочка красивая, зять справный. Службу закончат, вернутся, детишки пойдут, кто с ними сидеть будет? Ведь так?