Пират

Душевая оказалась в дальнем конце этого же зала в маленьком закутке за последней дверью. Точнее душетуалет, как у Лоры на Марсалле. Ну да не суть. Сначала Умида подождала меня, потом я подождал её. Когда мы снова поднимались по лесенке, в зал толпой прыснули детишки.

— Дети! Хватит беситься! Умываться и спать! — Раздался громкий голос Калимы.

Хлипкая на вид дверца закрылась, и звуки как отрезало. «Хорошая здесь звукоизоляция!» — подумал я.

Уми решила взять инициативу на себя. «Это хорошо». — Подумал я, позволяя уложить себя на спину. — «Сейчас пар спустим и считай что помиримся. Было бы гораздо хуже, если бы она начала скандалить, или пробовать что-то выяснить».

Умида уселась на мне наездницей, поёрзала, пристроилась и медленно, аккуратно, я бы даже сказал печально поскакала на мне как на лошадке. Потом остановилась, улеглась, выпрямила ноги, согнула их, сжимая мои ноги своими коленями. Ещё поёрзала на мне, устраиваясь поудобнее на локтях. Теперь она не лежала на мне, а нависла надо мной, но не вся. Её шикарная грудь от меня не оторвалась, по крайней мере не оторвалась до конца. Я обнял её за спину.

— Вот, так хорошо. За задницу меня не хватай, пока не пора будет…

Ответить я не успел. Умида обхватила меня ладонями за голову и, навалившись, начала целовать «по-взрослому» запихивая язык мне в рот. От неожиданности я вздрогнул. Уми оторвалась от меня и продолжила:

— А помнишь, ты говорил, что моё тело твоё, а твоё моё?

— Да.

— Так что всё по-честному. Ты во мне, а я в тебе. Вытяни губы трубочкой, скажи «О-О-О».

Действительно, всё по-честному. Я вытянул губы трубочкой, «О» сказать я толком не успел. Умидин язык оккупантом проник мне в рот, и елозил туда-сюда по-хозяйски. Оказывается, язык у неё длинный. Умида языком прямо овладевала мной, как мужчина овладевает женщиной. Впрочем, и насаживаться на меня она не забывала. Жарко! Сухие шлепки животов стали мокрыми. Умида ускорилась, но ещё «не пора». Движения её стали порывистыми, не ритмичными. Она насаживалась на меня резко, потом елозила, пытаясь принять меня поглубже, потом так же резко подскакивала, почти слезая до кончика, и снова резко насаживалась. Я удерживал губы трубочкой, и держался, чтоб не кончить раньше времени. Умида снова вошла в ритм, уменьшив амплитуду и увеличивая частоту. Я крепко держал её за лопатки и чувствовал, как у неё напрягаются мускулы. Ещё немного подождать, ещё чуть-чуть… Пора! Я перенёс руки и ухватил Уми за задницу. Действительно пора! И Умида прижалась ко мне, вдавливая лобок в лобок. Пора. И я от души накачиваю её спермой. Умида разорвала поцелуй, и я смог рот закрыть. Умида прогнулась, запрокинула голову и тихо хрипло протяжно замычала. Затем, изойдя томной судорогой оргазма, обмякла на мне. Я почувствовал, что она устала, что руки у неё подрагивают и локти не держат. Умида попыталась приподняться, чтобы слезть с меня, но я её не отпустил.

— Лежи-лежи-лежи-лежи. — Проговорил я, перенося руки и обхватывая её за талию и плечи. Ей из моих объятий никуда не деться, да она толком и не пыталась. Ладонь я положил Умиде на затылок и надавил вниз. Умида сдалась, расслабилась и улеглась на мне, уткнувшись подбородком мне в плечо и лбом в матрас.

— Вот так, вот хорошо. — Шептал я Умиде на ушко.

Дыхание у Умиды выравнялось и щекотало мне ухо. Пот наш смешивался и каплями сползал по моим бокам. Умида всем весом лежала на мне, но тяжести я не чувствовал. «Свой груз не тянет», — подумал я, и тихо прошептал:

— Моя. Не отдам.

— Угу. — Сонно удовлетворённо откликнулась Умида и заснула окончательно и бесповоротно. Заснул и я.

* * *

Я проснулся, и Умида уже не спала. Мы лежали ложечками — она передом прижалась к моей спине и обнимала меня.

— Ещё рано, все спят. — Сказала она мне вместо доброго утра.

— Сходим сполоснёмся?

— Давай.

Действительно пусто и тихо. Мы никому не помешали и, освежённые, вернулись на матрасик. Умида заняла стратегически выгодное положение в моих объятьях. Поигрывая моим членом и не давая перейти к утреннему действу, начала непростой разговор:

— Ты вчера так разозлился, я боялась, что ты меня бросишь.

— Ну что ты… — Договорить я не смог, Умида меня поцеловала. Ну не договорил, и не договорил.

— Я знаю, ты мужчина, а мужчины очень непросто смиряются с прошлым своих женщин.

Я открыл рот, что бы что-нибудь сказать, но Умида положила палец мне на губы, призывая к молчанию.

— А ещё ты говорил, что прошлое, это прошлое и пусть оно останется в прошлом.

— Да. Пусть останется.

— Но всё же, чтоб не мучить тебя недомолвками, давай я расскажу лучше сама.

— Да. — Ответил я. Да я и не мог ей ничего другого ответить.