Пират

Он смахнул их рукой и потянулся за сигаретой. Наверно, приснился дурной сон… Но внутри у него гнездилось предчувствие какой-то беды, странное такое предощущение, тяжестью лежавшее на сердце.

Девушка рядом с ним встрепенулась.

— Q’est-ce que c’est, cheri?[7] — сонно спросила она.

— Rien, — сказал он. — Dors.[8]

Она молчала, и немного погодя мерный гул двигателей вновь нагнал на него сон. Он погасил сигарету и опять уснул.

В другом месте Июнь, 1973.

К административному зданию подкатил черный «кадиллак» и из него вышли трое мужчин — двое в штатском, третий — полковник армии США. Они пошли вверх по ступеням, ведущим к входу в здание. Израильские солдаты — часовые у входа — взяли оружие «на караул». Полковник отдал честь, и трое мужчин вошли в здание.

Старший сержант штабной службы, дежуривший у конторки, встал со своего места салютуя. Полковник ответил на приветствие. Сержант улыбнулся:

— Вы знаете, как пройти, полковник? — это было скорей утверждение нежели вопрос.

Полковник, отвечая улыбкой на улыбку, кивнул:

— Я тут уже бывал, сержант. — Он обернулся к своим спутникам: — Пожалуйста, теперь за мной…

Он повел их по коридору к лифту и нажал кнопку вызова. Дверь бесшумно отворилась, они вошли в кабину. Нажал кнопку на панели, кабина пошла вниз. Шестью этажами ниже, в подземелье кабина остановилась, дверцы раздвинулись.

Полковник подвел их еще к одному посту дежурного, где за столом сидел другой старший сержант штаба. На этот раз сержант не встал. Он посмотрел на них, затем на список на столе:

— Не назовете ли себя, джентльмены?

Полковник заговорил первым:

— Алфред Уэйгрин, полковник, армия Соединенных Штатов Америки.

Штатский в пиджаке, застегнутом на все пуговицы:

— Роберт Харрис, Соединенные Штаты, Государственный Департамент.

Человек в мятом спортивном пиджаке:

— Сэм Смит, Американская Пламбинг Сэпплай Компани.

Сержант не удержался от улыбки по поводу абсурдного наименования для прикрытия агента ЦРУ. Он вычеркнул имена из списка и вручил каждому желтую пластиковую карточку идентификации, которые они сразу же прикололи к лацканам. Сержант нажал кнопку сигнала на пульте, и в двери справа возник капрал.

— Проводи джентльменов в конференц-зал А.

Конференц-зал А располагался в конце длинного серого узкого коридора, у входа стояли двое часовых и еще один сержант за столом. Капрал остановился перед столом дежурного, пока сержант проверял их карточки, затем нажал кнопку электронного устройства, открывшего дверь. Прибывшие вошли в помещение, и дверь за ними автоматически закрылась.

В комнате уже находились девять человек, только двое из них были в форме израильской армии: бригадный генерал и полковник. Бригадир вышел вперед, протягивая руку:

— Рад тебя видеть, Алфред.

— Рад тебя видеть, Лев. Познакомься, пожалуйста, с Бобом Харрисом из Штатов и с Сэмом Смитом. Джентльмены, генерал Эшнев.

Они обменялись рукопожатиями. Генерал представил их остальным, затем жестом показал на большой круглый стол и дальнем конце конференц-зала.

— Надеюсь, вы отыщете свои кресла, джентльмены.

Напечатанные именные таблички указывали, кому где сесть. Когда все они сели, свободным оставалось только одно место у стола. Оно находилось слева от израильского генерала и, поскольку он был старшим из присутствовавших офицеров, получалось, что место принадлежало кому-то старше него по званию. Американцы с любопытством посмотрели на табличку с именем и переглянулись.

Генерал Эшнев перехватил их взгляды:

— Прошу извинить за задержку, но я проинформирован, что генерал Бен Эзра на пути сюда. Он попал в пробку на дороге и должен прибыть с минуты на минуту.

— Бен Эзра? — шепнул Харрис полковнику. — Никогда о нем не слышал.

Полковник улыбнулся.

— Боюсь, он действовал намного раньше вас, Боб. Лев Пустыни — личность почти легендарная. Честно говоря, я полагал, что его давно нет в живых.

Генерал Эшнев расслышал конец реплики:

— Это не ваш ли Макартур сказал однажды: «Старые солдаты не умирают, они уходят в прошлое»? Бен Эзра доказывает, что это утверждение далеко от истины. Он не желает ни умирать, ни уходить в прошлое.

— Теперь ему должен идти восьмой десяток, — сказан человек ЦРУ. — По нашим последним сведениям, он после войны шестьдесят седьмого года вернулся обратно в свой кибуц и словно испарился.

— Ему семьдесят четыре, — уточнил израильтянин. — Что же касается кибуца, то нам неоткуда получать сведения о том, подолгу ли он там бывает. Он заколдовал весь кибуц. Даже дети не скажут о нем ни слова. Мы никогда не знаем, там он или нет.

— Мне кажется, если вас интересует его мнение, вам следовало бы перехватить его в Тель-Авиве, — посоветовал Харрис.

— Это могло бы выйти боком, — ответил Эшнев с улыбкой. — Лев Пустыни никогда не отличался тактом. Похоже, ваш президент до сих пор не забыл его комментарии, когда Эйзенхауэр приостановил англо-французский захват Суэцкого канала в пятьдесят шестом. Ведь это он спланировал для англичан эту операцию.

— Впервые слышу, — признался Харрис. — Но не пойму, с какой стати сердиться президенту? Тогда он президентом не был.