Пират Его Величества

Мгновением позже Гектор почувствовал, как его швырнуло на спину, банка больно ударила по пояснице — каноэ вдруг рванулось вперед. Линь резко натянулся как струна, между волокнами проступили капельки воды. Он превратился в буксирный трос, привязанный к чему-то невидимому и отличающемуся огромной мощью. Под ударами подводной силы каноэ раскачивало с боку на бок, дергало вперед, и в жуткий миг, когда нос каноэ зарылся глубоко в воду и вода оказалась едва ли не в дюйме от края борта долбленки, Гектор решил, что лодку вот-вот целиком утянет под воду.

Неистовая, безудержная гонка продолжалась три-четыре минуты. Сидевший на носу Дан с тревогой вглядывался в линь, туго врезавшийся в борт каноэ. Гектор был уверен, что трос слишком тонок и не устоит перед безумным напряжением. Он боялся загадывать, что случится, если тот вдруг лопнет.

Затем, без всякого предупреждения, вода впереди каноэ снова взорвалась бурлящим водоворотом. В кружении пены возникла разбушевавшаяся серо-бурая тварь, и на сей раз Гектор отчетливо расслышал, как воздух вырывается из легких животного.

— Пальпа! — выкрикнул Дан с ликованием. — Большая!

Только через час загарпуненная тварь выбилась из сил, к тому времени каноэ далеко протащило вдоль берега. Постепенно промежутки между появлениями добычи на поверхности воды становились все короче — животное выныривало за воздухом все чаще и чаще. С каждым разом Гектору удавалось разглядеть животное все лучше. Поначалу оно напомнило ему маленького кита, потом — тюленя, а тюленей ему доводилось встречать в родной Ирландии, когда те выбирались на прибрежные скалы. Но животное казалось намного крупнее любого известного юноше тюленя, оно имело семь-восемь футов в длину и было намного толще. Когда тварь повернула голову, взглянув на охотников, Гектор заметил отвислые губы, поросячьи глазки и торчащие усы.

Наконец тварь отказалась от борьбы. Она вымоталась, у нее не осталось сил нырять. Пальпа неуклюже лежала на воде, совсем рядом, и Дан, перехватывая линь, сумел подтянуть каноэ вплотную. Из рыболовных снастей своего двоюродного брата он выбрал второй гарпунный наконечник, на сей раз покороче и куда шире, и прикрепил его к древку. Улучив момент, мискито нанес несколько ударов. По воде расплылось кровавое пятно. Последовало несколько конвульсивных метаний, а потом животное затихло.

— Пальпа. Ваши моряки называют ее ламантином, — сказал Дан с нескрываемым удовлетворением. — Очень хорошая и жирная. Хватит мяса всех накормить.

— А какова она на вкус? — спросил Гектор, разглядывая толстую тушу. Он припомнил старую матросскую байку, утверждавшую, будто такие твари — сирены, потому что кормят своих детенышей грудью. Но это животное больше походило на разжиревшего тюленя-переростка, с обвислой, как у мопса, мордой.

— Кое-кто говорит, по вкусу она все равно что молодая корова. Другим напоминает превосходную свинину. — Дан крепил тушу к борту каноэ. — Обратно в лагерь плыть будем долго. Пока один из нас правит, другой может поспать.

Гектор прекрасно понимал, что не все пошло, как планировалось. Охота продолжалась дольше, чем должна была бы.

— Дан, мне очень жаль, что я испортил тебе бросок.

Его друг лишь пожал плечами.

— Ты справился, и это главное. Правильно бить пальпу учатся годами. Если бы мой наконечник попал точнее, пальпа умерла бы быстрее. Но важно то, что тварь не сбежала, и теперь у нас есть мясо, которое мы обещали раздобыть.

* * *

Чтобы вернуться к реке, откуда друзья отправились на охоту, потребовалась целая ночь. Добытый ламантин замедлял каноэ, оно двигалось даже медленнее пешехода, и к тому времени, как лодка достигла устья, солнце уже заметно поднялось над горизонтом. День обещал быть, как и минувший, влажным и пасмурным. Дан с Гектором плыли, держась подле зеленой стены мангровых зарослей, вдоль берега, чтобы не унесло отливом, и вдруг услышали отдаленный грохот, похожий на взрыв.

— Что такое? — вырвалось у Гектора. Они с Даном поменялись местами, и его друг правил суденышком, сидя на корме, а он дремал на носу. Теперь же, после подозрительного звука, сон как рукой сняло, и Гектор сразу выпрямился и насторожился.

— Похоже на пушечный выстрел, — сказал Дан.

— Но у людей Залива только мушкеты.

Вновь раздался такой же раскат далекого взрыва, а следом — еще один. На этот раз сомнений не оставалось. Стреляли из пушек.

— Дан, думаю, лучше нам где-нибудь оставить ламантина. Заберем потом, а пока надо бы посмотреть, что там происходит.

Дан подвел каноэ к кромке мангров. Он отвязал тушу ламантина и накрепко принайтовил ее к образованной корнями деревьев решетке.

— Здесь с ним ничего не случится, разве только приливом унесет, — сказал он.

Осторожно они поплыли вперед, пока лодка не достигла места, откуда хорошо просматривалось речное устье.