Пиратское Просвещение, или Настоящая Либерталия

Этот текст раскрывает нам глаза на множество вещей, однако наиболее важно здесь то, что предложение дочерей страны, если можно так выразиться, происходило, кажется из церемонии заключения дружбы между местными мпандзаками и прибывающими пиратами, и что скоро оно стало обычаем при приветствии иноземных купцов и других гостей. Почти все иностранные наблюдатели отмечают в таких случаях два факта: высокое происхождение предлагаемых женщин и их юный возраст [102]. Так, например, в 1823 году, когда французский путешественник Легевель де Лакомб прибыл в прибрежный городок Андевуранту, то в первый же день наутро его приветствовала стайка юных танцовщиц, затеявших представление, во время которого девушки «часто приближались ко мне, не прекращая движений и жестов, нимало не двусмысленных» [103]. Будучи предупрежден, что ему следует выбрать одну для любовной утехи, чтобы не прослыть неучтивым, он указал на ту, что казалась ему постарше, – одну из двух дочерей местного филохи, которой он не дал бы больше шестнадцати лет; выбор его вызвал шумный радостный возглас у ее родителей [104]. И этот рассказ завершился также клятвой кровного братства между иностранцами и (в данном случае) одним из членов семьи девушки.

Отчего же тогда в дар предлагались именно юные дочери мпандзаки? Вероятно, это было гарантией того, что, если в результате этот союз станет постоянным, гость окажется внедренным непосредственно в семейство мпандзаки. У взрослой женщины был бы свой дом, или по крайней мере предполагалось, что свой дом ей должен обеспечить ее муж. Подростки же жили пока с родителями. Как мы уже наблюдали, более статусные линиджи всегда стремились присоединять новых членов, выдавая за них своих собственных дочерей уксорилокально. Если это на самом деле сделалось общей практикой в отношении пиратов, это пояснило бы замечание Генри Уотсона о том, что те живут с князьками, и то, каким образом те так скоро оказались втянутыми в набеги «туда и обратно» с целью захвата или освобождения пленников.

* * *

Впрочем, это явно не всё, что здесь происходило. В конце концов, если бы пираты попросту таким образом влились в существующую родовую структуру как наемные стрелки и поставщики экзотических украшений, дети их растворились бы в роде патрона, и ничего бы существенно не изменилось. Мы бы точно не наблюдали тогда подъема королевств малата или бецимисарака.

Так что же там еще происходило?

Современные источники сохранили для нас лишь обрывочные сведения. И всё же имеются признаки того, что, пока «короли и князьки» контролировали торговлю рисом и скотом, вокруг анклавов европейцев быстрыми темпами складывались местные рынки, на которых вскоре стали доминировать женщины. Об этом говорят уже показания Болдриджа: в то время, как он поставлял на суда, прибывающие на Сент-Мари, свой собственной скот, около 1692 года в отчетах его появляются замечания вроде: «Я обеспечивал их для текущих потребностей скотом, а негры – дичью, рисом и ямсом» [105]. Он ничего не сообщает о том, кем были эти торговцы, но, как представляется, множество их, если не большинство, были женщинами [106]. В действительности толпы пиратов – а в лучшие годы, как сообщается, на северо-востоке их расселилось не менее восьми сотен – по-видимому, обеспечили условия, никогда прежде невиданные, из которых большинство предприимчивых молодых женщин региона поспешили извлечь выгоду.

Женщины-торговцы и магические чары

…Пошли однажды четыре сестры искать счастье…

Малагасийская сказка

[107]

Устным преданиям современных бецимисарака сообщить о пиратах почти нечего. Ближе всего из того, что я обнаружил, к описанию их появления с малагасийской точки зрения подходит текст, очевидно обязанный происхождением местной устной традиции, в котором якобы рассказывается о происхождении Рацимилаху. С ним можно ознакомиться в краеведческом музее Лампи в Фенериве-Эст. Имена и даты искажены здесь до полной неузнаваемости [108], однако сам текст всё же важен.

Была в то время женщина по имени Вавитиана. Вавитиана была из племени сакалава. Цель у нее была – найти мужа. Вместе с подругой, которую звали Матави, девушки всякий день спускались к морю, чтобы поглазеть на моряков. Найти способ вступить с ними с торговлю было еще одной их целью. Вот чем были озабочены Вавитиана и Матави.

В старые времена жизнь без мужа была тяжела; в обществе таких женщин ни во что не ставили. Потому они и выдумывали способы, как бы привлечь мужчин. Прибегли они к любовным чарам «оди фития». Чары эти люди считали действенными. Так Вавитиана и ее подруга были, наконец, спасены.