Пираты Гибралтара

C этими словами он протянул Роджеру несколько листов бумаги, на которых тот с удивлением рассмотрел грубые эскизы первых подводных аппаратов. Заглянув Роджеру через плечо, Соня презрительно фыркнула. Уж она-то отлично знала, чего стоят все эти прожекты. Подводный флот не был ее коньком, но историю девушка знала хорошо. Заметив ее реакцию, президент повернулся к девушке, и в его взгляде промелькнула настоящая нежность.

Наблюдая за ними, Леша возмущенно буркнул себе под нос:

– Что ты ему глазки строишь, дура? Узнай, где золото. Вот же дал Бог сестру. Золото где? Соня!

– Вы совсем с ума посходили с этим золотом? – прошипела Соня, словно услышав его слова, и, круто развернувшись, побежала к лестнице.

19

История с непонятными силуэтами в воде не давала Джеронимо покоя. Он понимал, что привидеться ему это не могло, а значит, в этой истории была какая-то тайна. Ведь недаром акулы не уходили из бухты, хотя в обычных условиях они не собираются в одном месте в таком количестве. Им элементарно не хватит пищи. А охота является основой их существования. Но есть и противоположная манера поведения: они собираются в одно место, когда есть много добычи.

Однако косяков рыбы Джеронимо не видел, а пропустить такое он просто не мог. Для ныряльщика большой косяк крупной рыбы так же опасен, как и сами акулы. Повинуясь стайному инстинкту, рыбы способны просто забить пловца, попавшего в середину косяка. Особенно если это не какая-нибудь сардина, а тунец или треска. Крупные рыбины несутся, не разбирая дороги, следуя за вожаком или повинуясь инстинкту, и столкновение с такой рыбиной способно не просто сбить дыхание, а вырвать у пловца загубник. А на глубине это верная смерть.

Так что в собственном зрении Джеронимо не сомневался ни на секунду. Другой вопрос, что на поверхности воды так ничего обнаружить и не удалось. Хотя, если говорить откровенно, никто особых поисков и не вел. И вот теперь, глядя на замаскированную армаду, португалец только грустно усмехался. Нужно было с самого начала довериться собственным чувствам и лично проверить странные силуэты. В конце концов, для него проплыть пять-шесть морских миль труда не составляет.

А ведь еще тогда, на островах Полинезии, старый шаман много раз повторял ему: верь своим чувствам. Доверься тому, что ведет тебя под водой, даже если находишься на суше. Аккуратно набивая на его теле ритуальную татуировку, старик тихо бормотал что-то себе под нос, между делом поучая новоявленного адепта подводного духа. Сам Джеронимо никому не рассказывал об этих встречах, но помнил каждое сказанное ему слово. Ведь именно тогда, оказавшись в хижине шамана, он впервые понял, что такое связь с потусторонним миром.

Это было как в каком-нибудь недорогом телефильме, но тогда португальца это не волновало. Едва спасшись от огромного кальмара, он первым делом отправился в бар, а потом, крепко выпив, подозвал первого попавшегося мальчишку и попросил показать, где живет старик. Ввалившись в хижину, Джеронимо открыл было рот, чтобы рассказать, как все было, когда шаман вскинул руку и, не глядя на парня, тихо произнес:

– Молчи. Я видел. На тебя охотился большой музунгу. Он давно живет в этих водах и уже не раз нападал на ныряльщиков. Власти знают о нем, но делают вид, что все это – пьяные россказни туристов.

– Кто вам рассказал? – насупился Джеронимо.

– Никто. Я служу морскому духу и знаю все, что знает он.

– Угу, как же. Наверняка мой приятель в порту разболтал, – не поверил ныряльщик.

– Упрямый, – со странной интонацией усмехнулся старик. – Ты выстрелил в музунгу из подводного ружья и попал в самую уязвимую для него точку. Рядом с клювом. Это ты тоже рассказал своему приятелю?

– Нет. Об этом я не говорил, – растерянно признался Джеронимо, вспоминая свой разговор с приятелем на катере. – Но как вы узнали?

– Ты уже слышал мой ответ. Почти все подводные твари служат морскому духу. Некоторые с ним враждуют. Как большой музунгу. Он прожил на свете очень много лет и посчитал себя равным повелителю моря. В ответ тот выгнал его из глубин, запретив появляться в своих владениях. Ему плохо тут. Но музунгу упрям. Как ты. И когда начинает голодать, нападает на неосторожных ныряльщиков. Но в этот раз ему не повезло. Он напал на того, кто должен служить морскому духу, и получил тяжелую рану. Скоро он сдохнет.

– Жаль. Я не хотел его убивать, – проворчал Джеронимо, заметно смутившись.

– Ты не виноват. До такого конца его довело собственное упрямство.

– Черт! Чувствую себя глупо, – выругался ныряльщик.

– Почему?

– Мы говорим об огромном морском моллюске так, словно это человек. Это же просто огромное животное.

– Ты еще многого не знаешь, друг мой. Садись, – указал шаман на плетеную из травы циновку, расстеленную прямо на полу.

Усевшись напротив шамана, Джеронимо присмотрелся к тому, что стояло перед стариком и, не удержавшись, присвистнул. В большой глиняной чаше в морской воде плавала большая смертельно ядовитая медуза. Чуть улыбнувшись, шаман погрузил руку в воду и, коснувшись капюшона медузы, тихо прошептал: