Пираты московских морей

Владимир с сожалением взглянул на лист бумаги. Фамилия «Рамодин» выглядела на нем одиноко. Следующей должна была стать Дюймовочка, но с этим предстояло повременить. Надо было идти на кухню, готовиться к приходу голодного приятеля…

Рамодин выглядел усталым и расстроенным. Оглядев его внимательным взглядом, Владимир прокомментировал:

— «Кое-какие дела» оказались не очень-то успешными?

Полковник отмахнулся. Фризе понял, что дела настолько безнадежны, что Евгений даже не намерен поплакаться в жилетку.

— Ладно. Придется угостить тебя фирменным блюдом. И приличным десертом.

— К кофейку сегодня дадут пирожные? — слегка оживился Рамодин.

— Еще чего! Пирожные покупает Дюймовочка, а она уже вторую неделю носа не показывает. И не звонит.

— Сам позвони. Связь в Москве пока еще работает.

Фризе не любил, когда ему дают бесплатные советы, затрагивающие его личную жизнь. Знал об этом и приятель. Но сегодня он был не в духе и не собирался миндальничать.

— А почему, Женя, ты не отправился утолить голод к своей благоверной? Я помню, она такой горох с рулькой готовит. — Фризе также хорошо знал, что благоверная Рамодина, став его законной супругой, с помощью мужа устроилась на работу в МВД и любимое блюдо мужа готовила только по красным дням календаря.

Привычно пикируясь, они пришли на кухню, и Владимир достал из холодильника свинину на косточках.

— Ты бы срезал косточки, — посоветовал полковник. — Быстрее зажарятся.

— А ты бы отправился помыть руки, да полежал потом в кабинете на диване. Почитай книжечку о том, как преодолевать депрессию. Дюймовочка оставила несколько учебников. Есть среди них и пособие по психиатрии.

— Для меня еда — лучшее лекарство от депрессии, — сказал Рамодин, с большим интересом отслеживая, как сыщик натирает свинину какими-то специями. — А если нальют — забуду даже такое слово.

— Иди-иди. Через полчаса все «антидепрессанты» будут на столе.

ГДЕ ТОНКО…

«По-моему, удались, — подумал Фризе, снимая со сковородки на большое блюдо слегка прирумяненные бифштексы на косточках. — Евгений любит такие. Да еще чтобы их было побольше».

— Ого! — Рамодин не выдержал испытания ароматами и пришел на кухню. — Тебе пора заняться ресторанным бизнесом. Открыли бы с моей супружницей на паях забегаловку «Русский хит: горох с рулькой и свинина на косточках». Озолотились бы!

— Кстати, у тебя там, на письменном столе лежит листок бумаги, — Евгений показал рукой на дверь, которая вела в кабинет. — Я обнаружил на нем свою фамилию в соседстве с тремя буковками: млн. По-моему, такое сокращение может означать только «миллион» и ничего другого.

— Нечего совать нос в чужие документы, — проворчал Владимир. — Он мысленно выругал себя за то, что оставил листок на видном месте. Полковник не успокоится, пока не вытянет из него всю правду об этой записи. Теперь придется выложить Евгению историю с наследством. А ведь хотел же преподнести другу сюрприз — кредитную карту на миллион евро! Рано начал разбазаривать еще не полученное наследство.

— А я и не совал. Ты же знаешь, какой у меня острый взгляд.

— Ладно, Соколиный глаз, обед — самое подходящее время для того, чтобы делиться новостями. Садись за стол, сейчас принесу выпивку. Не хочешь деревенской грузинской чачи?

— Еще чего?! Чтобы я пил эту грузинскую бормотуху? И боржоми не предлагай. Пусть сами «генацвали» пьют.

— Может, ты и прав. Саакашвили тоже не жалует чачу. Предпочитает виски.

Фризе не пошел в столовую, где стоял бар с напитками, а достал из холодильника большую квадратную бутылку водки «Парламент». Скрывая усмешку, водрузил в центре стола.

Рамодин поморщился. Свою неприязнь к российскому парламенту он уже давно перенес и на водку с таким названием. Но сейчас возражать не стал. Постеснялся.

Обед не задался с самого начала. Первая, как и следует из популярной среди любителей выпить присказки, прошла «колом». Но и вторая не «взвилась соколом». Евгений только пригубил рюмку и отставил в сторону. «Мелкие пташечки» и вообще не воспоследовали.

— Может быть, ты объяснишь мне свои каракули рядом с фамилией Рамодин? — мрачно спросил полковник, не поднимая взгляда от тарелки, на которой безнадежно остывала с такой любовью приготовленная Владимиром свинина на косточке. Фризе был готов присягнуть на уголовном кодексе: приятель уже сожалеет о том, что не расправился с ней, прежде чем задавать вопрос. Обычно за столом они балагурили на отвлеченные темы. Если имелись причины для серьезного разговора, начинали его уже после кофе.

— Ладно, — легко согласился Владимир. — Ты проявил чудеса сообразительности, догадавшись, что буквы «млн.» — означают именно миллион.

— Вот-вот, миллион! И что бы это значило?

— Для этого я должен напомнить тебе одну историю. Пока я этим занимаюсь, ты можешь с аппетитом управляться с едой.

Рамодин взял нож и вилку, но тут же отложил в сторону:

— Нет, подожду твоих объяснений. — Он явно был встревожен. И Владимир не мог понять, почему? Почему Евгений Рамодин почувствовал себя неуютно, обнаружив на листке бумаги напротив своей фамилии пометку: «1 млн».