Пираты московских морей

— Ты начинаешь меня раздражать! — рассердился Фризе, не понимая, что могло послужить причиной прокурорской настырности друга. — Я ведь могу послать тебя подальше вместе с твоими вопросами.

И вдруг его осенила шальная догадка.

— Женька, может быть, ты уже подсобрал миллиончик на забегаловку «Русский хит». И решил, что я докопался до твоего секрета? Забудь…

— Напоминай свою историю, раз уж пообещал, — прервал Владимира полковник. Сегодня его на шутки не тянуло.

Фризе вздохнул, налил до краев большую рюмку и с удовольствием выпил. Закусил корочкой. На этот раз водочка прошла настоящим соколом. Рамодин насупился, чуть помедлил и допил свою рюмку. Владимир тут же наполнил ее до краев. Также поступил и со своей. После этого «Парламент» стал быстро убывать: «мелкие пташечки» не давали друзьям засохнуть.

Владимир никак не мог решиться: говорить Евгению о наследстве или нет? Не лучше ли выложить все по приезде из Киля, когда все финансовые вопросы будут решены и наследство перекочует на его личный счет? Но Евгений же не отвяжется! Сидит как бука и с каждой рюмкой все мрачнеет и мрачнеет. Это Рамодин-то, весельчак и балагур!

Когда литровая бутылка опустела, полковник поторопил:

— Ну-ну! Выкладывай.

— Ну, ты и тип, Рамодин! Допек!

И он рассказал Евгению, как давным-давно по просьбе банкира Антонова работал несколько месяцев в Историческом архиве, разыскивая его предков и попутно выясняя, почему был убит его предшественник по такому мирному занятию, пресс-секретарь олигарха.

— Какое отношение ко мне имеет вся эта беллетристика? — мрачно поинтересовался полковник.

— Милые «архивные» девицы рассказали, что у меня имеется богатый родственник в Германии. В городе Киле. Теперь этот родственник умер и оставил мне миллиард.

— И ты решил облагодетельствовать меня миллионом? — догадался Рамодин.

И в тоне, каким была произнесена эта фраза, Фризе уловил ненависть. Ничем не прикрытую, вовсе не внезапную, а глубокую ненависть.

— Жека… — начал было Владимир. Но Рамодин перебил его:

— Ты всегда был баловнем судьбы! Бабки валились на тебя со всех сторон. Папенька с маменькой, убравшись вовремя, оставили тебе столько, что хватило бы сотням простых служак на безбедную жизнь до старости…

— Ты что мелешь! — возмутился Фризе. — Я бы отдал все, лишь бы они были живы!

Но Евгений его не услышал. Все распаляясь и распаляясь, он, похоже, не отдавал себе отчета в том, что выкрикивает.

— Почему все тебе и тебе? Почему не другому?! Страна-то у нас нищая! Страна, но не начальники!

Я прочитал сегодня статью о том, какие доходы задекларировали эти гребаные радетели земли русской! Откуда у жены никому не известного до недавнего времени зампреда правительства, зарплата семьсот миллионов в год? В год, господин Володя! Откуда у них несчетное количество дорогих машин и квартир? И у всех остальных начальников и миллионов и добра немерено! У меня тридцатилетний племянник, закончивший университет, получает пятнадцать тысяч! А у него жена и двое детей. Эти начальники думают, что нам неизвестно как богатеют их жены? И они сами! Теперь и тебе еще привалил миллиард на мелкие расходы!

— Миллиард и пару заводов, — сказал Фризе. — И несколько особняков в разных странах. Ты не поверишь, Женя, мне достался даже публичный дом. Это же Киль, портовый город. Там публичные дома — обычное дело. Если бы ты не презирал меня так за неожиданное наследство, мы могли бы посещать это заведение вместе.

— Ты, ты… Засунь этот миллион себе в задницу!

Рамодин вскочил, опрокинул тяжелый стул и помчался к выходу.

— Женя! Да я ничего еще не получил! — крикнул Владимир ему вдогонку. — Могу лишиться наследства в связи с мировым финансовым кризисом.

Но все это он говорил себе — входная дверь за Рамодиным захлопнулась.

Фризе откинулся на спинку стула и зажмурился. Ему хотелось заплакать, услышать слова поддержки от близкого человека, от родственной души. Но ни одной родственной души поблизости не было. И даже в отдалении не просматривалось.

«Ну, уж дудки! — подумал Владимир. — Поберегу слезы для другого случая. Пробьемся».

ПАКЕТ ИЗ ЗАЗЕРКАЛЬЯ

На этот раз на экране торчал одетый в морскую форму коммандер Джеймс Бонд. Тот, который особенно нравился Фризе. Шон о'Коннери. Необыкновенно суровый и все же необыкновенно обаятельный.

— Ваши бумаги, Штирлиц! — произнес он, даже не поздоровавшись. И ловко, как опытный игрок козырную карту, швырнул плотный конверт в сторону Фризе.

— Не понимаю… — почти жалобно прошептал Владимир, разглядывая приземлившийся на ломберный столик, такой же безукоризненный, как и сам Бонд, конверт. Он видел конверт в руках коммандера, засек его старт, но не сумел проследить за его полетом от телевизора до черной каменной столешницы. — Теперь и конверты стали производить по технологии «стелс»?

— Нельзя мешать водку и виски, — с обидной ухмылкой сообщил Бонд. — Да еще в таких количествах!

— А вы надоели всем хуже пареной репы со своим рецептом: «перемешать, но не взбалтывать!» — выкрикнул Фризе. — Тоже мне, пижон из секретной службы!