Пираты московских морей

— Господи, спаси нас, — прошептал Святейший — Вот ведь как все обернулось: «брат наш богатый» — самый, что ни на есть, опасный вор.

— Ваше Святейшество! — с горячностью выдохнул Фризе. — Ваше Святейшество! — На долю секунды он так ярко, так зримо представил себя за огромным письменным столом, заставленным компьютерами и телефонными аппаратами, секретаршу-монахиню в приемной, что его охватила оторопь. Его порыв, смятение, отразившееся на лице, заставили собеседника улыбнуться. Но не на шутку раздосадованный сыщик не заметил ни улыбки, ни веселого блеска в глазах Патриарха.

Фризе чувствовал, что ему надо поскорее уходить — Патриарх устал, лицо его сделалось бледным, он едва заметно покачивался, продолжая опираться на посох. Но предложение Патриарха настолько огорошило Владимира, что он не мог не сказать:

— Я думал… Я считал, что у Церкви такие силы, такая мощь! По всей России вы восстанавливаете храмы и монастыри, строите новые… И возрождение идет под руководством настоящих подвижников. А я хотел, как древние говорили, «прожить незаметно».

— Поздно грешная душа взалкала себе тишины и покоя. Коли знаешь эпикурейцев, не можешь не помнить, как их осудил за желание прожить незаметно сам Платон.

За всю их долгую беседу Патриарх впервые обратился к Фризе «на ты».

— Знаю, Ваше Преосвященство.

— Да, наша Церковь сильна подвижничеством, — сказал Патриарх. — И не только своих служителей, но и мирян. Но не сотворите себе кумира, Владимир Петрович: некоторые служители церкви страдают леностью, недостаточно близки к пастве. И алчность не обходит нас стороной. Уповаю на ваши разум и волю. Слово за вами. И да поможет вам Господь в этом трудном выборе. Желаю вам полной благоуспешности.

Патриарх осенил Владимира крестным знамением. Фризе почувствовал, что в горле у него образовался комок, что он не в силах произнести ни слова. Он словно погрузился в поток расслабляющей благодати и бесконечной приязни.

— Я буду ждать от вас весточки, — сказал Святейший. — Он протянул Фризе маленькую полоску твердого белого картона. — Вот мой прямой телефон. Позвоните, когда примете решение. Только не торопитесь. Дела, начатые по понуждению, не приносят блага.

Что-то словно подтолкнуло Владимира. Он склонился и припал к руке Патриарха.

Когда Фризе скрылся за дверью, Патриарх, глядя задумчиво ему вслед, прошептал:

— Только это и спасет молодого человека. Не гоняться же ему всю жизнь за котами своих любовниц?!

— О чем это вы, батюшка? — удивилась непривычному в устах Святейшего слову монашка, убиравшая со столика чайные принадлежности. — Неужели в грехе живет? А мне показался таким приличным мужчиной. Благолепным.

— И правильно показалось. Но в заступничестве Всевышнего нуждается всякая живая душа. Особенно одинокая.

Проходя через мрачноватые ворота лавры, Фризе с сожалением подумал: он так и не выбрал момента спросить Патриарха о том, что уже долгое время не давало покоя его душе. И одновременно испытал облегчение — хорошо бы он выглядел в глазах Святейшего, со своими заморочками, которые могли бы заинтересовать лишь третий телевизионный канал. «Настоящий мистический», как они себя с гордостью именуют.

Мысль о «третьем мистическом» напомнила ему о фильме, который смотрел молодой монах в патриаршей приемной. Владимир достал мобильник и через справочную службу выяснил телефон местной телестудии «Благовест». На то, чтобы дозвониться до справочной, ему потребовалось времени больше, чем на разговор с Патриархом. Но Фризе не впервой было проявлять упрямство. Он звонил и звонил, выслушивая то короткие гудки, то длиннейшую рекламу, то надоевшую мелодию «Этюда для Элизы». И, наконец, добился своего: приятный женский голосок заявил:

— Телеканал «Благовест».

— Скажите, пожалуйста, почему сегодня вы заменили выпуск церковных новостей кинофильмом «Кинд-за-за»?

— Молодой человек, вы ошиблись. В нашей программе сегодня не было никаких замен. «Церковные новости» были показаны вовремя. — Женщина отключилась.

Фризе, конечно, было лестно, что его назвали молодым человеком. Значит, голос еще звонкий.

И тут с ним произошло нечто неожиданное: сыщик почувствовал, как истомившаяся душа его возликовала. Он испытал небывалое облегчение, которое испытывает человек, проблуждавший целую вечность по безводным землям и наконец припавший губами к холодному незамутненному родничку.

«Нечистой силе заказан путь в это святое место, — подумал Фризе. — Здесь каждый сантиметр пространства намолен так, что нечистому негде просунуть свое свиное рыло. И если этот хмырь, неважно, кто он — фантом или человек — явился мне в этой православной обители, да еще подмигнул со значением, то уж на нечистую силу он никак не тянет. Какие бы фокусы он не вытворял с отдельно взятым сыщиком!»

Когда Владимир шел к автостоянке, на которой оставил машину, ему попался на глаза инспектор, который два часа назад облегчил его карманы на тысячу рублей. На этот раз гаишник громко отчитывал молодого водилу, попытавшегося объехать «пробку» по пешеходному тротуару: