Пираты острова Торгуга

В повседневной жизни флибустьеры руководствовались «обычным правом» (правом обычая). Когда у них спрашивали, почему они поступают так, а не иначе, пираты неизменно отвечали: «Таков береговой обычай». В 1666 году губернатор Барбадоса лорд Уиллоуби, рассказывая государственному секретарю Англии о захвате острова Тобаго флибустьерами с Ямайки, отмечал: «Все они — сами себе хозяева и сами выбирают такой образ жизни и такой путь, какой хотят, полагая, что всё, захватываемое ими, будь то остров или что-либо на нем, должно быть полностью в их собственности, себя же считают вольными господами распоряжаться этим по своему усмотрению». В 1677 году примерно так же характеризовал флибустьеров губернатор Тортуги и Берега Сен-Доменг Жак Непве де Пуансэ.

«Здесь всё еще находится более тысячи этих людей, которых называют флибустьерами… Они разъезжают всюду, где им хочется; при этом они плохо подчиняются тому, что касается службы на судне, так как все считают себя начальниками, но очень хороши в предприятии и действиях против врага. Каждый имеет свое оружие, свой порох и свои пули. Их суда обычно не очень сильны и плохо экипированы, и у них нет иной собственности, кроме той, что они захватывают у испанцев».

Перед походом флибустьеры заключали между собой особое соглашение, которое называлось шасс-парти (франц. la chasse-partie — «охотничье жалованье»; происходит от une charte-partie — чартер, или договор о фрахтовании судна, который у корсаров был также договором о порядке раздела добычи). В нем указывалось, какую долю добычи должны были получить капитан и команда корабля. Прежде всего, из общей суммы награбленного выделяли вознаграждение егерю (200 пиастров, или песо), корабельному плотнику (100–150 пиастров) и хирургу (200–250 пиастров «на медикаменты»). Из оставшейся суммы отсчитывались страховые деньги для возмещения ущерба раненым. Обычно полагалось: за потерю правой руки — 600 пиастров или шесть рабов, за потерю левой — 500 пиастров или пять рабов; за потерю правой ноги — 500 пиастров или пять рабов, за потерю левой — 400 пиастров или четыре раба; за потерю глаза — 100 пиастров или одного раба, столько же — за потерю пальца За огнестрельную рану полагалась компенсация в размере 500 пиастров или пять рабов. Впрочем, возможны были и иные варианты. Все оставшееся делилось между командой поровну, но капитан получал от четырех до пяти долей (иногда шесть и даже восемь), его помощник — две доли, юнги — половинную долю. Новичкам выделяли совсем небольшую часть, а остаток шел в общую кассу.

Статьи договора, подписанного 30 июня 1683 года командой судна «Камильон», предусматривали несколько иной порядок распределения добычи: каждый матрос получал одну долю, командир — две с половиной доли, его помощник (штурман) полторы доли, столько же — доктор.

Специальные денежные вознаграждения (премии) получали пираты, особо отличившиеся в бою. Так, перед походом на Панаму в 1670 году разбойники договорились, что тому, кто первым водрузит флаг на укреплении врага, следует добавить пятьдесят пиастров к его доле. Тот, кто сознательно пойдет на риск ради общего дела, должен был получить сверх своей доли еще двести пиастров. Гренадерам платили по пять пиастров за каждую брошенную ими гранату. Команде корабля, которая первой захватит в море испанское судно, из общей суммы выделялась премия в тысячу пиастров. Все эти факты подтверждают слова очевидца о том, что флибустьеры «готовы были сражаться только ради денег».

Если флибустьеры имели каперскую грамоту, полученную от губернатора Тортуги, то после возвращения из похода они обязаны были передать ему десятину — 1/10 часть награбленного. Если же они уходили в море без каперского свидетельства (то есть как обычные пираты), то после возвращения, как правило, они преподносили губернатору «подарок»; это была своеобразная плата за то, что он закрывал глаза на незаконность их действий и не требовал от них полного отчета о размерах взятой добычи.

Ограбив какое-нибудь судно, флибустьеры обычно складывали всю добычу на палубу возле грот-мачты. Таким образом, захваченная в походе добыча сначала поступала в общую собственность флибустьерского братства, и только после дележа переходила в собственность и распоряжение отдельных лиц. Перед дележом каждый, от капитана до юнги, должен был поднять руку и поклясться на Библии, что все награбленное сдал в общий котел, не утаив от своих товарищей ни гроша. Если кто-либо был уличен в ложной клятве, его лишали доли добычи в пользу остальной команды «или ее отдавали в виде дара какой-нибудь часовне». Часть добычи, которая приходилась на долю павших в бою, передавалась их товарищам (матлотам) или родственникам.