Пираты. Рассказы о знаменитых разбойниках

Снявшись с якоря в Тернифе, где они пробыли неделю, и войдя в бухту, пираты увидели там большой корабль и четыре шлюпа. Тич поднял свой флаг и начал обстреливать их, после чего их капитан и матросы покинули корабль и направились к берегу. Тич сжег два шлюпа, а остальным трем судам дал уйти.

После этого они разошлись в разные стороны и, захватив два небольших судна, на несколько дней встали на якоря за отмелью у Чарльстона. Здесь, на выходе из гавани, пираты захватили корабль, шедший в Англию, а потом судно, шедшее от Чарльстона, и две пинки, которые входили в гавань вместе с бригантиной, везшей четырнадцать негров. Эти наглые захваты, произведенные на виду у всего города, привели его жителей в ужас, поскольку недавно их уже посещали другие известные пираты. Кроме того, в гавани стояли еще восемь парусников, ни один из которых не осмеливался выйти море, опасаясь попасть в руки Тича. Торговля в этих местах была полностью парализована, и ее жителей охватило отчаяние. Их беды усиливались еще и тем, что совсем недавно закончилась долгая и жестокая война с местным населением, а теперь на гавань напали пираты.

Тич удерживал в качестве пленников всех захваченных на кораблях людей. Им вскоре понадобились лекарства, и Тич был настолько нагл, что потребовал от губернатора прислать ему сундук с медикаментами, сделав это в весьма грубой форме. Тич послал к губернатору Ричардса, капитана «Мести», господина Маркса, одного из пленников, и еще нескольких человек, велев им передать его требования. Ричардс заявил губернатору, что если они не будут удовлетворены, а сами они не вернутся в целости и сохранности, то все пленники на захваченных кораблях будут немедленно казнены, а суда сожжены.

Пока мистер Маркс вел переговоры с губернатором, Ричардс и его спутники решили доставить себе удовольствие и прогуляться по улицам города. В каждом взгляде, который они встречали, читалось негодование и презрение, ибо они лишили горожан имущества и наводили ужас на всю округу. И хотя вызов, брошенный губернатору, был крайне наглым, ради сохранения жизни людей их требования были удовлетворены, и губернатор прислал пиратам сундук с медикаментами и лекарствами на сумму в триста или четыреста фунтов.

Получив его, Тич и его сообщники забрали с кораблей все золото и провиант и отпустили их вместе с пленниками. От Чарльстонской отмели пираты пошли к Северной Каролине. Теперь Тич начал задумываться, как ему сохранить добычу и верных ему людей. Под предлогом очистки корпуса он направил свой корабль к берегу и посадил его на мель, после чего приказал матросам со шлюпа Хэндса прийти к нему на помощь. Пытаясь это сделать, они тоже сели на мель, так что оба судна оказались потерянными. Тич вместе с сорока матросами отправился к берегу на тендере, где и оставил семнадцать человек на верную гибель, поскольку на этом песчаном островке, лежащем примерно в четырех километрах от берега, не было ни птиц, ни животных, ни растительности. Так бы и случилось, если бы майор Беннет не узнал об их печальной участи и не прислал бы за ними баркас. После этой варварской выходки Тич с остатками команды сдался губернатору Северной Каролины, но удержал при себе всю свою добычу.

Команды кораблей Черной Бороды и Вейна во время кутежа на побережье Каролины

Временное прекращение грабежей, совершаемых Черной Бородой, как его стали теперь называть, было вызвано не раскаянием в его прошлых преступлениях и не намерением исправиться, а лишь подготовкой к будущим крупным разбоям. Поскольку губернаторы всего лишь люди и не всегда преданы добродетели, золото Черной Бороды расположило к нему губернатора, и с его подачи он получил законные права на большой корабль «Месть королевы Анны». По приказу губернатора в Бат-тауне состоялся суд вице-адмиралтейства, и этот корабль был признан законным призом, захваченным Тичем у испанцев, хотя все хорошо знали, что он принадлежал английским купцам. Прежде чем отправиться навстречу новым приключениям, он женился на молодой женщине, шестнадцати лет, и сам губернатор присутствовал на церемонии бракосочетания. Говорили, что это его только четырнадцатая жена, из которых двенадцать были еще живы. И хотя эта женщина была молода и любезна, он обращался с ней с такой жестокостью, что, даже по мнению его отчаянных пиратов, это выходило за все рамки.