Пираты Венеры

Они начали спускаться в каньон. Мы видели, как они благополучно переплыли реку и подошли к подножию нашего утеса. Мы видели, как «Софал» медленно приближался к берегу. Я подошел к кромке обрыва и посмотрел на карабкающихся людей. Они уже забрались на половину высоты утеса. И тут я вручил Дуари ангану.

— Мы не можем больше ждать, — сказал я ей и затем ангану: — Возьми джан-джонг и лети на корабль. Он теперь ближе, и ты сможешь! Должен смочь.

Он начал выполнять приказ, но Дуари вырвалась.

— Я не пойду, — сказала она спокойно, — я не оставлю тебя одного.

При этих словах я ощутил такое счастье, как никогда в жизни. Дуари моя снова преобразилась. Я не ждал ничего подобного и не думал, что она испытывает ко мне такие дружеские чувства, а что может быть более желанно для любящего мужчины, чем такая самоотверженность любимой женщины. Меня буквально сбило это с ног, но лишь на мгновение. Враги, а это могли быть только они, теперь, должно быть, у самой вершины утеса и через минуту будут рядом с нами. И тут я увидел первого из них, бегущего к нам. — Анган, возьми ее, — крикнул я. — Нет времени для церемоний.

Он рванулся к ней, она вырвалась; тогда я схватил ее, и кровь бросилась мне в голову, когда я почувствовал ее в руках. Я сжал ее в объятиях на секунду, поцеловал и вручил птице-человеку.

— Быстрей, — крикнул я. — Они идут!

Расправив могучие крылья, он оторвался от утеса, а Дуари протягивала ко мне руки и кричала:

— Не хочу я от тебя никуда, Карсон! Не отправляй меня! Я тебя люблю!

Но было слишком поздно; я не должен был звать ее назад, даже если бы мог это сделать. На меня со всех сторон навалились вооруженные люди.

Итак, меня уводили в плен в Нубал. Приключение это лежит за пределами моего рассказа, но я был счастлив: женщина, которую я любил, любит меня!

Конец

Люди из забытого времени

Глава I

Я вынужден сознаться, что, хотя прошло немало времени с того момента, как я привез рукопись Боувена Тайлера его отцу, я все еще был настроен слегка скептически, так как помнил, что много лет назад Боувен славился в своем университете как один из лучших шутников. Я сидел в библиотеке Тайлера в Санта-Монике и чувствовал себя дураком. Я жалел, что сам привез рукопись, вместо того, чтобы отправить ее срочной почтой, так как должен признаться, что не люблю, когда надо мной смеются. У меня хорошо развито чувство юмора, когда шутка не в мой адрес.

Мистера Тайлера ожидали с минуты на минуту. Последний пароход из Гонолулу привез сообщение о предполагавшемся времени прибытия его яхты «Тореадор», которая теперь опаздывала уже на двадцать четыре часа. Секретарь мистера Тайлера заверил меня, что «Тореадор» придет вовремя. Он знал своего хозяина и считал, что ничего, кроме воли господней, не в силах изменить его планы. Я также отдавал себе полный отчет в том, что «Тореадор» снабжен радиоустановкой, которую можно было использовать в случае необходимости. Но нам ничего не оставалось, кроме ожидания, и мы ждали.

Мы говорили о рукописи и азартно спорили о ее содержании и о тех удивительных событиях, о которых она рассказывала. То, что пароход, на котором Боувен Тайлер плыл во Францию, чтобы поступить в американскую медицинскую службу, был торпедирован, хорошо известно, а еще я получил телеграфное подтверждение этому из нью-йоркской конторы владельцев парохода, где мисс Ла Ру заказывала билет для поездки. Кроме того, ни она, ни Боувен не значились в списках оставшихся в живых; не были обнаружены и их тела.

Их спасение английским буксиром было вполне вероятно; захват вражеским кораблем У-33 экипажа буксира был также возможен. А их приключения во время рискованного путешествия, в котором вероломство и обман Бенсона привели к тому, что они оказались в воде на далеком юге Тихого океана со скудными запасами продовольствия и отравленной пресной водой в бочонках, — их приключения граничили с фантастикой.

Капрона всегда считалась полуфантастической землей, что подтверждено еще выдающимися мореплавателями восемнадцатого века; однако рассказ Боувена делал ее очень правдоподобной, несмотря на то, что тысячи миль безлюдного океана лежали между нею и нами. Да, его рассказ заставил нас теряться в предположениях. Мы были согласны, что в целом все это неправдоподобно, но никто из нас не мог сказать, что любой эпизод рассказа в отдельности был за пределами возможного. Таинственные флора и фауна Каспака были также возможны в плотной атмосфере вблизи излучающего тепло нагретого кратера, как и в мезозойскую эру, когда такие климатические условия были на всей земле. Секретарь Тайлера слышал кое-что о Капроне и его открытиях, но считал, что не может ни согласиться с рассказом, ни отвергать его. Мы согласились, что труднее всего объяснить в рассказе Тайлера то, что в многочисленных племенах, с которыми он общался, совсем не было молодежи.