Пираты Венеры

Он понял мое намерение, сделал знак оставить одежду и идти за ним в том, что было на мне, но потом улыбнулся и уступил. Мол, очень хочешь одеться — валяй, сам наплачешься, никто слова не скажет. Я осмотрел хозяина очень внимательно. Атлетически сложен, ростом пониже меня. При свете дня стало видно, что цветом кожи он напоминает очень загорелого человека моей расы. Глаза темно-карие, волосы очень черны. Его внешность явно контрастировала с моей, ведь я голубоглазый блондин с бледной по жизни, хотя обычно тоже очень загорелою кожей.

Я скоро оделся и, следуя за ним, спустился по лестнице в какое-то помещение рядом с тем, в которое меня вчера привели сначала. Там за столом, уставленным блюдами с едой, сидели два его древесных товарища и две длинноволосые древесные дамочки — прелесть как дивны! Дамы, хорошенькие и подвижные, разглядывали меня откровенно, но без нахальства, и оживленно обсуждали детали с мужчинами. Они мне понравились сразу. Напоминали моих мексиканок. Их кожа была чуть светлее мужской, а глаза с волосами — такие же темные, с голубоватым блеском, который дает освещенное солнцем крыло ворона. Они носили только один предмет одежды из ткани, похожей на ту материю, которая покрывала мою постель, — видимо, она тут была универсальной. Их одежда представляла собой нечто вроде индийского сари. Ткань туго обхватывала тело под мышками, прикрывая грудь, затем спускалась полукольцом и обвивала талию, а свободный ее конец был пропущен через волшебную обитель — ту область тела каждой представительницы женского рода — дугой, от ягодиц до пупка, через то сокровенное место, от мысли о котором любому мужчине бывает очень трудно удержаться даже под угрозой смерти.

Помимо этого одеяния, спереди свисавшего до колен и украшенного изумительной вышивкой, на женщинах имелись хозяйственные пояса, на которых висели сумочки, кинжалы в ножнах и, вообразите себе, какие-то палочки и полотенца. Они также любили пользоваться бижутерией, чуть ли не сгибались под тяжестью множества украшений, колец, гребней, браслетов для рук, шеи и ног. Все эти вещи были сделаны из золота с серебром, а также из материалов, напоминающих слоновую кость и кораллы. Больше всего меня поразила изысканность работы. Хорошо тут кто-то ювелирничал, чудесные руки. Думается, что такая работа ценилась выше самого материала. Справедливость моей догадки подтверждало то, что среди этих украшений были вещи из обычной кости, но такой же тонкой резьбы. Я позавидовал: молодцы, ничего не скажешь.

На столе лежал хлеб, не похожий на тот, что я ел вчера. Было какое-то блюдо из печеного мяса и яиц, несколько кушаний, не сопоставимых ни по виду, ни по вкусу с известными мне, вроде мокко без пенки, но кубиками. Были и уже знакомые — мед и молоко. Не знаю, каким надо быть привередой, чтобы среди всех этих угощений не найти ничего себе подходящего по виду и вкусу. Правда, я подумал о котлете… Сглотнул. Ни черта, когда на одной чаше весов лежит миновавшая тебя вчера погибель, а на другой — полноценная жизнь там, где котлеты в принципе, очевидно, не водятся, умный человек, как правило, от котлеты откажется.

Женщины оживляли застолье тем, что по очереди пытались завести со мной светскую беседу. Ну… так, как они это понимали. В основном занимались тем, что пробовали засунуть руки за меховой отворот моего комбинезона в попытке понять, где у меня кончается одежда и начинается кожа. Занятие их так веселило, что временами я тоже не мог удержаться от заразительного смеха: прыскал, как школьник. Наконец одной из них пришла в голову просветительская мысль — обучить меня языку. Сначала она показала на себя и произнесла голосом глуховатым и трепетным, как папиросная бумага: «Зуро», потом на подругу: «Алзо». Тут и мужчины присоединились. Вскоре я уже знал, что того, кто вчера первым заговорил со мной и был, вероятно, хозяином дома, звали Дьюран, а двух остальных, быстроглазых, — Олтар и Камлот.

Не успел я выучить несколько слов и названия некоторых блюд, стоящих передо мной, как завтрак закончился, и мужчины повели меня наружу. Выгулять, как я это понял. Ну что сказать, просто пошел по мостику. А впечатление такое, будто участвовал в этнографическом шоу. Мой вид вызывал большой интерес у прохожих, те страшно радовались. Как я догадался, мой тип внешности не встречается на этой планете. Судя по жестам и взглядам, серо-голубые глаза и светлые волосы вызвали у древожителей столь же оживленные комментарии, как и мой наряд.