Пираты XXX века

— Точно правила знаешь? — немного удивившийся Малик указал на несколько патронов, расставленных возле него на столе. — Все патроны из барабана вынимаются, кроме одного. Потом барабан крутят, дуло прикладывают к виску, нажимают на спусковой крючок, и — бам! — Мусонбе взмахнул обеими руками. — Ничего! Потом револьвер берет другой играющий, прикладывает к виску, и… бам! Ничего, мазафака! И так до тех пор, пока кто-нибудь не угадает и не вышибет себе мозги единственным патроном, оставшимся в барабане. Четкая игра, говорю! Бодрит неимоверно!

— Хватит ссать мне в уши, — проворчал Цимбо, — я все эти подробности досконально изучил в детстве… Давай, давай сюда! — Он сгреб оружие, при этом неловко задел расставленные на столе патроны, и те весело заскакали по полу. — Ох, черт!.. — сконфуженный Боб полез за ними под стол, забыв положить револьвер.

— Ты точно воспитывался у русских! — заржал Малик. — Грация у тебя как у медведя на льду!

Покрасневший от напряжения Боб вынырнул из-под стола, шлепнул ладонью собранную кучку патронов перед Мусонбе. Покрутил барабан, решительно вскинул дуло к виску, и…

Ничего.

— Счастливый, черт! — высокий негр с узким лицом и пиратской серьгой в ухе забрал револьвер, небрежно крутанул барабан и приложил дуло к своему виску.

Ничего, мазафака.

Револьвер забрал коротышка с пышной прической афро, полосами выкрашенной в белый цвет. Это придавало его лицу старческий вид, наводя на мысль о седине, хотя коротышке определенно не было еще и сорока.

Ничего.

Понемногу револьвер с единственным патроном описал круг по столику и вернулся к Бобу.

— Долго как никто не выигрывает, — удовлетворенно сказал тот, когда боек у его виска снова сухо щелкнул. — Круто! Так азарта больше. Обычно-то всё быстрее получается…

Он передал револьвер Малику. Тот в свою очередь поднес дуло к виску.

— Впрочем, если играть как вы, совсем без патронов, то можно всю ночь сидеть без толку, — продолжал разглагольствовать Боб. — Это вы всегда так, не пойму? Детский сад какой-то, честное слово. Русские так не играют. Хорошо, что я вовремя заметил…

Рука Малика непроизвольно задрожала, и он рывком убрал ствол револьвера от виска, словно металл неожиданно раскалился.

— Чё случилось? — удивился Цимбо. — Я просто увидел, что вы неправильно играете в русскую рулетку. Машинально посчитал патроны на столе — так они у тебя все были там. А чтобы было правильно, надо один патрон оставлять в барабане…

— Погоди-ка, — с трудом проговорил Малик. Лицо у него понемногу вытягивалось все больше и больше. — Ты что сделал? Ты вот что, говнюк, мать твою, сделал?..

— Да ничего особенного! — Боб был светел и благостен, как падре на воскресной проповеди. — Хотел показать, как настоящие русские в эту хрень играют…

— Ты что, вставил патрон в барабан?! — ужаснулся Малик. — Ты взял и вставил патрон в барабан, придурок?! Когда под стол лазил?..

— Ну да… — искренне растерялся Цимбо. — А что?

Негнущимися руками Малик взял револьвер и направил его на Боба. Тот пальцем деликатно отвел ствол в сторону. Малик выжал спусковой крючок — сухой щелчок. Выжал еще раз — щелчок. Еще раз — щелчок. Еще раз…

Оглушительный выстрел шарахнул по ушам игроков так, что они даже пригнулись от неожиданности. В стенной панели образовалась аккуратная круглая дыра.

— Ах ты, мазафака! — заорал Малик. — Да ты ж мог любого из нас угробить!..

Боб удивленно посмотрел на него:

— Погодите! Какая же это русская рулетка, если патронов в барабане вообще нет?! Фигня какая-то, а не рулетка. Русские так не играют. В чем тогда смысл игры?..

— Да мы тебя разыграть хотели, кретин! — заорал Мусонбе. — Припугнуть немного! Чтобы ты обосрался к чертовой матери и отказался участвовать! А ты, скотина такая…

— Ша, — солидно сказал в своем кресле Уоллес, подняв руку, и все сразу замолчали. — Убили птичий базар. — Он молча пожевал губами; все уважительно ожидали, что он еще скажет. — Парень молодец, — наконец родил Марселлас. — Без башки совсем, но уделал вас вчистую. Молодец. Нам такие отчаянные люди во как нужны. А вы, позорники, пошли все вон отсюда. После поговорим. — Он сделал еще одну солидную паузу. — Малик, тебя не касается. Сюда иди.

Негромко ворча, любители русской рулетки покинули стол и потянулись к выходу, прихватив с собой бутылку с бластерией. Мусонбе почтительно приблизился к креслу, в котором восседал босс.

— Короче, так, — проронил Марселлас. — У вас новый черный брат. Уяснил? Введите в курс дела и окружите нежной заботой. Узнаю, что задираете парня — шкуру спущу…

— Босс! — страдальчески проговорил Малик. — Он ведь, оказывается, у русских в детстве жил, мазафака! Стремно все это как-то…

— А сразу он тебе этого не сказал? — ласково поинтересовался Уоллес.