Пираты XXX века

Вечером изнуренный тяжкой работой мистер Сименс доплелся до своего спального места и ничком повалился на пластиковые нары. Черные братья не щадили своих белых рабов, выжимая из них все соки.

— Эй! Пс-с-с-ст! Рудольф! — над верхним краем нар тут же показалась забинтованная голова Энтони. Его как пострадавшего сразу после происшествия отправили обратно на базу. На фиксирующий спрей для белого раба черное братство, конечно, поскупилось, но кусок древнего бинта ему все же нашли. — Руди, сладкая задница!.. Ты чего молчишь — обиделся, что ли?!

— Ты мне чуть башку не снес, — сквозь зубы проронил Песец.

— Ну да! — радостно согласился Ланкастер. — А ты мне. Жизнь у нас теперь такая: если черный господин велит прыгать, то можно уточнять только…

— Насколько высоко, — сумрачно оборвал его Родим.

— Ну? Хорошо же все закончилось, все живы! — умилился Ланкастер. — Хотя башка еще болит. Мир?

— Мир, — хладнокровно согласился Песец. После двух суток каторжных работ, непривычных упражнений с тяжелыми инструментами и дрянной пищи болела каждая мышца, и Пестрецов не собирался тратить остаток сил на ненужные пререкания.

— Вот и отлично! — обрадовался Энтони. — Точно не хочешь перепихнуться по-быстрому?.. Ну, нет так нет, понял, не дурак…

Глава 11

Явившись на следующий день в черный дамский клуб, Тура Сатана обнаружила Грейс Кюнхакль на матрасике под боком у Багамы Мамы. Физиономия у Бестии была довольная; поскольку первая в банде тоже выглядела усталой и умиротворенной, Тура решила, что все у них сладилось.

Ну, совет да любовь, что называется.

Кэт Текила была тут же, сидела возле теплого утилизатора, опершись о него спиной. На вошедшую Туру она старательно не смотрела: ночь, проведенная под нарами, что бы это ни означало, ей определенно не понравилась. А миссис Сименс, заменившую ее на матрасе у Багамы Мамы, она явно готова была растерзать в клочья.

Вот только близок локоть, да не укусишь.

К Туре немедленно подкатила Пташечка:

— Приветики, красотка! У нас сегодня церемония Вуду. Приходи, будет адски весело…

— Я не особо верю во все это дерьмо, — призналась Сатана.

— Для чего же не верить в Вуду?! — искренне удивилась Пташечка. — Ты что, дура совсем?.. Или, может, ты у нас растафара? — догадалась она. — Среди наших мужиков есть и такие. И умбанды еще… «М’ганга! Идет великий М’ганга! — она понизила голос и добавила в него завываний, явно кого-то пародируя. — Он разгонит тучи волшебной метлой…»

— Да я вообще не верю во все это мракобесие, — лениво отозвалась Тура. — Верю в себя и в своего парня, а в остальное — как получится…

— Э, подруга! — Пташечка неодобрительно цокнула языком. — Это христианство, иудейство и ислам — мракобесие и бла-бла-бла. Раста и умбанда — ну, о’кей, тоже мракобесие, хотя это уже наше мракобесие, родное, африканское. Которое в любом случае заслуживает почтительного внимания. Джа, конечно, славный бог, но верить в него совершенно не обязательно. Лежит где-то на облаках в своем мамаду, укуренный и довольный, и ему, как всякому хроническому торчку, абсолютно по барабану, веришь ты в него или нет. А вот Вуду и сантерия — прошу прощения! Они работают, даже если ты в них не веришь. Потому что духи лоа, эшу и ориша реально вселяются в людей, я сколько раз своими глазами видела на церемониях. И поэтому в них лучше верить, они мстительные. Тем более что у нас от наших африканских корней и не осталось больше ничего, только Вуду, сантерия, кандомбле да умбанда… Да кванза еще. Понимаешь? — Пташечка со значением заглянула Туре в глаза. — И Багама Мама очень напряжется, если ты не будешь участвовать, потому что она во все это во как верит и сама всегда участвует…

— Не многовато ли Марселлас вообще позволяет этой ведьме? — поинтересовалась Сатана, на всякий случай понизив голос.

— Маме чего только не позволишь, — вздохнула Пташечка.

— Я понимаю, что у Багамы Мамы железный характер. Но ведь и Уоллес — не шпендрик из уличной банды. Черные бразы баб ни в грош не ставят. А тут большой босс так очевидно прогибается под бандершу. Разрешает ей самой устанавливать правила для своих девок…

— Да нет, ты не поняла! — тихонько хохотнула Пташечка. — Она ему на самом деле мама! Ее зовут Джина Уоллес. Это именно она в детстве подтирала ему попку и учила быть большим черным боссом. На собственном примере учила — она к тому времени уже была первой в банде у себя в гетто на Буше Старшем. Поэтому теперь он многое ей позволяет. А если ей, к примеру, не давать того, чего она хочет, то она будет брать сама, так что лучше сразу давать. Меньше выйдет жертв и разрушений.

— Сурово, — оценила Сатана. — Ну, тогда если Багама Мама напряжется… — Она пожала плечами. — Для меня это куда печальнее, чем гнев ваших дурацких эшу.

— Отлично! — Пташечка повеселела. — Значит, я говорю Маме, что ты участвуешь?

— Говори.

— Вот увидишь, тебе понравится! Когда эшу завладевает твоим телом — это такой кайф, я тебе передать не могу! Это как вмазаться бромиканом, только в несколько раз круче!..