Пирожок для спецназовца

На последних ступеньках он замер. Ни криков, ни волны ярости. Йонаш, повизгивая от радости, хвалил «дядю Славека». Ахим решил не церемониться: это его дом, его двор и – формально – его незваные гости. Вышел и замер. Шольт, хорошо освещенный фонарем, обнимал прилипшего к нему Йонаша, смотрел на Славека и рисунок. Не зло, устало, с какой-то странной тоской.

«О-па… Неужели оскорбления были элементом ухаживания? Стряхнет ежика с нашего кактуса и сам влезет? А как же отсутствующий Мохито? Да они тут все друг друга поубивают! Камул, Хлебодарный, помилуйте грешного!»

– А что, если не коньяк? – нахмурился Шольт. – Конфеты, чай, кофе?

– Я еще не нарисовал, – вежливо, но твердо ответил Славек. – Давайте не будем торопить коней.

Йонаш дернул один из чехлов на поясе – ни кобуры с пистолетом, ни автомата на Шольте уже не было – попросил:

– Папа, не злись.

Шольт не смягчился, но рука в черной перчатке взъерошила волосы на затылке мальчишки, словно обещая – скандала и драки не будет.

– Приноси папку завтра в кафетерий часам к четырем, – велел Славек Йонашу, собирая кисточки и краски в пакет. – Я этот рисунок успею закончить в затишье, а вечером новый начнем. Отнесешь учительнице два, скажешь, что третий испортил и перерисовываешь… как-нибудь выкрутимся.

– Спасибо!

Йонаш ухватил влажный рисунок, понес к калитке на вытянутых руках. Шольту достался пакет. Ахим ждал: поблагодарит Славека или нет? Поблагодарил. Выплюнул: «Спасибо». Так, будто что-то плохое пожелал.

Глава 5. Дядя Ахим рисует пейзаж

На следующий день, в обед, Ахим обнаружил себя рисующим пейзаж. Акварельными красками. Как его угораздило? Он же вчера перед сном дал себе слово держаться подальше от клуба рисовальщиков, не беспокоиться о возможности оскорблений и драк. И Славек, и Ёжи, и Шольт – взрослые оборотни. Сами разберутся. Почему же тогда он сейчас сидит за столом… ах, да, ребенок ни в чем не виноват, а Анджей так убедительно посулил грамоту за воспитание подрастающего поколения, что не было возможности отказаться.

– У вас очень красиво получается! – сказал Йонаш, хлопая густыми черными ресницами.

Ахим отогнал мысль о ресницах Шольта – он их не разглядел, и не надо. Поздоровался с заместителем Анджея по оперативной работе – серебристо-черным лисом, потомственным аристократом – и пробормотал что-то невнятное. Он не особо-то умел общаться с детьми – рос без младших братьев, кузенов и племянников. И – совсем немного – пугался того, что Йонаш мыслит и разговаривает как взрослый. Копируя отца и прочих посетителей кафетерия.

Стоило только подумать об этом самом отце, как он явился, поздоровался с черным лисом, который подсел к Ахиму и Йонашу, купил себе кофе и плюхнулся на свободный табурет.

– Когда уже Мохито вернется? – кроша пирожок, спросил лис.

– Или ночью, или завтра утром. Получил сертификат, печати поставили, но погода нелетная. Тут жара, а в столице грозы и дожди льют. Он мне из аэропорта уже два раза звонил.

– Хвала Камулу!

– Я звякну, скажу, что ты по нему соскучился.

Шольт ухмыльнулся, словно в этом обещании таился какой-то большой секрет. Ахим засмотрелся на ресницы, вздрогнул от вопроса Йонаша:

– Ой, а зачем столько синего?

Шольт с лисом немедленно уставились на рисунок.

– Это будет пруд, – выкрутился Ахим.

– А-а-а! С прудом вообще крутецки получится!

Пруд наезжал прямо на стволы деревьев. Ахим попытался сосредоточиться на рисунке, но отвлекся на гомон в зале.

– Свет вырубили!

– Да что ж такое!

– Позвони в энергосеть, спроси, надолго ли.

– Мужики! – заорал кто-то от здания МЧС. – Мужики, юго-западная подстанция горит! Вроде бы взрыв был!

Ленивое недовольство развеялось, как пепел на ветру. Улица наполнилась криками, топотом и воем сирен. Шольт схватился за захрипевшую рацию, выслушал пару фраз, расслабился, поставил локти на стол:

– А мы в резерве.

Черно-бурый отвел от уха телефон, позавидовал:

– Поперло!

– Хлебнем еще, Сретение на носу, – отмахнулся Шольт.

– У нас генератор есть? – спросил Ёжи.

– Только для бытовых нужд, печи не потянет, – Ахим отложил рисунок, пообещал Йонашу. – Я сегодня закончу.

Они спустились в подвал, не с первой попытки, но запустили генератор, а по возвращении на веранду узнали неприятную новость.

– Свет дадут завтра утром, – сообщил Славек. – Сказали, что в нашем округе подключат только больницы и правительственные учреждения. Были бы мы на другой стороне – попали бы в список. А на этом кубике ничего важного нет.

– Тогда закрываемся, – скомандовал Ахим. – Снимай кассу, пока батарея держит.

– Подожди! – оторвался от телефона лис. – Упакуйте мне десятка три пирожков и блинчиков в контейнеры, сколько найдется. Отдел кормить надо.

К такому же выводу пришли спасатели и тот невзрачный пожилой волк, который в первый день стукнул Шольта газетой. Из кафетерия вынесли три огромных коробки, забрав все припасы подчистую. Славек снял кассу, повесил табличку: «Закрыто» и начал помогать уборщику складывать пустые стаканы в пакеты для мусора. Ахим поймал пристальный взгляд Ёжи, кивнул, предлагая изложить проблему.