Пирожок для спецназовца

– Извини, – Анджей коснулся его рукава. – Я не в обиду. Просто… неисповедимы замыслы Хлебодарного. Да и Камул вечно мутит, ничем не лучше.

Извинения были приняты, но осадок остался. Ахим в очередной раз убедился в собственной уязвимости: каждый, кому в голову взбредет, мог отметить его бесплодие, выбить из равновесия вопросом: «Ты до сих пор не родил?» и через минуту забыть о сказанном. Отсутствие детей Ахима не тяготило – ни в браке, ни сейчас, после развода. Срочно искать альфу, чтобы родить «для себя», раз с Витольдом не получилось? Нет уж. «Для себя» заводят домашних животных, и то, предварительно взвесив ответственность. И все-таки… неприятно. Как будто упрекнули болезнью или увечьем. Мысли совершили скачок, и Ахим подумал о Мохито. Бездетность на лбу не выжжена, на улице пальцами не тычут, не перешептываются. Мохито, наверное, хуже. Однако живет, дружит с Шольтом, возится с Йонашем. А к косым взглядам, скорее всего, уже привык.

Утром, спустившись проконтролировать новых работников, Ахим столкнулся с Мохито, возвращавшимся с пробежки. Знакомые шорты, кеды, капюшон. После приветственного «бр-бр, хр-хр» Мохито внезапно обрел дар речи, и попросил разогреть и упаковать в термопакет завтрак для него и Йонаша.

– Пейте кофе, я сейчас вам вынесу, – пообещал Ахим. – Контурную карту заберете?

– Да, – кивнул медведь. – Спасибо, что нашли время.

Ахим подумал, что надо оповестить Мохито о своих добрых намерениях – лицом к лицу, не полагаясь на передачу разговоров. Оповестить и больше не навязываться. Делать то, что попросят. Он вынес упакованный завтрак, проговорил давно подобранные слова о гостевой комнате и контроле над уроками. Получил ответ: «Спасибо, я вас услышал», и, с некоторым облегчением, удалился в свою квартиру. Как ни хорохорься, а Мохито внушает страх. Вытаскивает наружу заложенный инстинктом ужас перед непомерно сильным противником. Давит размером и запахом. Понятно, почему волки-спецназовцы сплотились против угрозы. Непонятно, почему Шольт с ним сдружился. В пику коллективу? Из придури?

Глава 9. Волк в лубке

Гостевую комнату пришлось открыть и пропылесосить через три дня. Павел сидел дома с сопливыми детьми – младший принес вирус из садика. Йонаш ходил в школу и делал уроки под надзором Мохито. А экскаватор в песчаном карьере далеко за городом выкопал склад мин времен Договора Сретения. Боеприпасы, хранившиеся в весьма и весьма неблагоприятных условиях. Мохито передали в распоряжение временного штаба по чрезвычайной ситуации, и отправили в пески. Йонаш отбрыкался от переезда к Димитросу – Ахим выяснил, что это тот самый пожилой волк, который бил Шольта газетой – и клятвенно пообещал чистить зубы и вовремя ложиться спать. В общежитии мальчишке ничего не угрожало – незнакомец с дурными намерениями через КПП пройти не мог. Но Мохито беспокоила судьба изложения и сочинения, которые надо было сдать к выходным. Облеченный доверием Ахим поклялся проследить за написанием опусов, проверить грамматику, а также раскрасить все накопившиеся контурные карты. К девяти вечера он должен был перевести Йонаша через дорогу и сдать часовому на КПП. Мохито обещал вернуться в субботу вечером – «раньше не получится» – и отблагодарить Ахима какой-нибудь ответной услугой. От услуги Ахим отказался сразу и пообещал звонить в случае любых сомнений и недоразумений. От визитов в больницу они были избавлены – Шольта опять погрузили в искусственный сон и собирались будить не раньше понедельника.

Недоразумений не было. Йонаш обследовал квартиру, оставляя отпечатки запаха на мебели и ткани, вид с балкона оценил, как «классный», и сказал, что если влезть на перила, то можно увидеть их с папой окно и полосу препятствий на стадионе. Лазить на перила Ахим категорически запретил, и на всякий случай начал запирать балконную дверь. Йонаш ел, что дают, хвалил омлет и домашние котлеты, отлынивал от уроков и много болтал.

– Папа тоже яйца на сковородке всегда перемешивает, чтобы желток прожарился. А Мохито говорит: «Фу, это кто-то уже ел». Он жарит, чтоб «глазки» были. А вы так умеете?

– И так, и так умею. Пиши сочинение.

– А вы в карте забыли море раскрасить.

– Сейчас раскрашу. Пиши!

– А можно мне еще одну сосиску в тесте? У вас вкусно получается. Мы так не готовим. У нас даже муки нет. Папа такое не ест, из-за проклятья.

– Проклятья?

Ахим давал себе слово не расспрашивать мальчишку – это нечестный ход. И сейчас не спросил. Просто повторил слово – от удивления. Йонаш счел это вопросом и сообщил:

– Папа избил моего отца. Первый раз, когда тот был беременный, а потом второй раз, когда тот кормил. После первого раза папа сдобу не мог есть, только лепешки всякие и тесто в пельменях. А после второго – вообще ничего. Хлебодарный так проклинает альф, которые на беременного омегу руку подняли.

– Я слышал об этом проклятье, – медленно проговорил Ахим. – Но откуда тебе знать, что так и было?

– Папа сам мне рассказал. Я уже взрослый и у нас доверительные отношения. Папа сказал: лучше я всё объясню, чем тебе чужие оборотни в уши насвистят.