Пирожок для спецназовца

– Комната Мохито неприкосновенна. А ложиться в гостиной, зная, что мелкий может выйти в туалет… Сам понимаешь…

– Зачем такие сложности? – удивился Ахим. – Здесь места достаточно. Между прочим, есть отдельная свободная спальня. Если понадобится, Йонаш может тут переночевать.

– Нет, – быстро ответил Шольт. – Ничего не решено, мы можем в любой момент разругаться. Я не хочу, чтобы он потом спрашивал, почему мы таскаем вещи туда-сюда.

Это было правильно, но немного обидно. А еще Ахим не мог понять, не подпортило ли еле чувствующуюся нить связи застарелое проклятье Хлебодарного. Шольт по-прежнему не прикасался к хлебу, выплюнул салат, когда Ёжи по забывчивости подал ему порцию с сухарями. Ахим не ожидал, что Шольт воспылает к нему любовью и мгновенно начнет есть булочки из рук. Но хоть что-то должно было измениться? Или это не истинная связь, а не до конца развеявшийся морок течки?

Гадать можно было до бесконечности. Ахим перестал ломать голову с наступлением зимы, после второй течки. Как идет жизнь, пусть так и идет. Незачем подгонять.

Город и лес укрыло белое покрывало снега. Шольт обращался без видимых проблем, получил положительное заключение психолога, прошел медкомиссию и вернулся в строй. Ахим приноровился к режиму дежурств, а когда отряд отправили в командировку в соседнюю провинцию, совершил коварный поступок – заманил Йонаша к себе пожить. Димитрос с Павлом попытались этому противостоять, но Йонаш уперся и перетащил вещи и учебники в гостиную и свободную спальню. Дом наполнился жизнью. Запах волчонка изгнал призрак одиночества. Ахим напек пирожков с печенкой и картошкой и пообещал Йонашу на Рождество огромный торт. И орешки со сгущенкой. И пирожки с капустой. Гулять, так гулять!

Вернувшийся Шольт принял перемену как должное. Не устроил скандал, хотя Ахим этого побаивался, покрутил носом при виде печенья и съездил на овощебазу за картошкой. Запасы таяли, как снег под солнцем – а Ахим еще собирался кому-то отдавать. На город неотвратимо надвигался самый лучший зимний праздник. Люди и оборотни скупали в магазинах продукты для выпечки и салатов, на огороженных пятачках появились елочные базары. Засветились, замигали связки гирлянд, начались распродажи ненужных товаров. Ахим делил время между домом и кафетерием, обдумывал покупку подарков, передавал Мохито еду, молчаливо извиняясь, что лишил его стаи.

Гром грянул, когда Йонаш затребовал обещанных пирожков. Только не с капустой, а с печенкой и жареным луком. Ахим ответил: «Легко!». И, как позже выяснилось, соврал. Утром его начало подташнивать от запаха опары. Потом отпустило, зато от жареного лука завтрак вдруг встал поперек ноздрей и горла – едва успел к унитазу добежать. Начинку Ахим все-таки сделал, и пирожки начал лепить, раздумывая, чем это он мог отравиться. На третьем десятке пирожков – теста получилось много – он заметил, что приступы внезапной тошноты случаются от чего угодно, включая свежий воздух, и перемежаются всплесками зверского аппетита. Дожарив пирожки, Ахим отмылся и сходил в аптеку, где приобрел стерильный контейнер для мочи и экспресс-тест на беременность. Вернулся домой, поколебался и убрал покупки в ящик комода. Пусть денек полежат, может быть, показалось.

Он занял руки готовкой салата – Шольту осталась порция начинки для пирожков, но этого мало. Пусть закусит смесью яиц, крабовых палочек и консервированной кукурузы. Делать недолго, а радости полные штаны: Шольт каждый раз так удивляется и благодарит, как будто отдельное блюдо – чудо какое-то.

Первым финишировал Йонаш. Поел пирожков, отнес контейнер в квартиру Мохито, сделал домашнее задание по математике, снова поел пирожков. Около девяти явился Шольт. Посмотрел на миску, накрытую полотенцем, съел начинку и салат, помог Йонашу написать изложение, отправил в душ, а потом спать. Ахим улегся еще раньше – его начало знобить, к горлу подкатила легкая тошнота. Шольт явился в спальню в полной темноте, не приставал, тихо устроился под боком. От знакомого тепла Ахима потянуло в сон, и он задремал, отгоняя мысль о том, как Шольт может отреагировать на известие о его беременности.

Проснулся он в три, как от толчка в бок. Шольта рядом не было.

«Наверное, уехал на вызов. Я не услышал, а он будить не стал».

Голова была удивительно ясной. Ахим понял, что зря тянет с тестом на беременность. Надо выяснить, а потом уже изводить или не изводить себя. Он ушел в туалет, проделал нужные процедуры, оставил тест в контейнере – на пять минут, согласно инструкции – тщательно вымыл руки и замер, услышав грохот в кухне. Йонаш? Незаметно пробравшийся в квартиру кот соседей?

Щелчок выключателя дал ответ на вопрос. На полу кухни сидел Шольт в трусах и держал в руке надкусанный пирожок. Судя по уменьшившемуся количеству в миске – не первый, и не второй.

– А почему в темноте, тайком? – глупо спросил Ахим.

– Захотелось, – неопределенно ответил Шольт.

– И давно ты можешь есть выпечку?

– На прошлой неделе попробовал.

– А почему молчишь?