Пирожок для спецназовца

В больнице волк взял верх – этому поспособствовали стабилизаторы тела. Выразилось это в том, что зверь возжелал идти к Ахиму, уверял, что им надо покаяться и разжалобить омегу – тогда он их покормит и все станет хорошо. Шольт сопротивлялся. Волк настаивал. Они дважды переночевали в какой-то кладовке – это был компромисс, удержавший от побега – и вернулись домой, где хвостатый немедленно принялся выполнять свой план.

Волк побеждал. Ластился к омеге, клянчил еду, вылизывал пальцы, осмелев – и лицо. Проник в квартиру, оставил шерсть на всех ковриках и мебели. А в одну особо удачную ночь проспал в кровати, подобравшись под руку, добившись того, что Ахим обнял их за шею. Шольт волка сначала одергивал, отодвигал, рычал и огрызался, но когда нестерпимо болевшие бок и лапы начали стремительно заживать, а из желудка исчезло жжение, понял, что кто-то из богов – он ставил на Камула – столкнул его с парой. Рядом с Яцеком раны зарубцовывались за пару дней, исчезали без следа, шрамы в душе оставались. Рядом с Ахимом пока обходилось без боли душевной – возможно, только пока.

Шольт помнил свою панику: «А если снова односторонняя связь? Опять окажется, что омеге наплевать на его желания и нужды, а дар богов не позволит уйти, будет возвращать к равнодушию и раздражению?». Он твердил себе, что в самом худшем случае будет полегче: Ахим не наркоман, и не прогонит Йошу – продолжит раскрашивать контурные карты под давлением общественного мнения.

Страдания, которые он тщательно маскировал, прикрываясь последствиями ранения, закончились, когда волк заставил его вскочить с кровати, потребовал: «Проси медведя, пусть присмотрит за сыном. Иди, быстро! Найди его! Сделай так, чтобы он забыл о подавителях и других альфах».

Снег таял в ладонях – Шольт дважды умылся ледяным мылом, отгоняя осенние воспоминания. Как метался по переулкам от аптеки к аптеке, как вынюхивал след, становясь на четвереньки, вызывая удивленные взгляды прохожих. Как потерял нить запаха, сел и тихо завыл…

– Папа! – в голосе Йоши смешались удивление и испуг. – Папа! Что с тобой? Тебе плохо? Мохито, иди сюда! Надо отнести его домой!

– Хлебодарный милостивый! – Ахим оказался рядом, накрыл его руки своими. – Шольт, что случилось? Ты заледенел весь! Нельзя сидеть в снегу. Ты можешь встать?

Голоса и прикосновение отогнали наваждение, разбили стеклянную ловушку, отгородившую его от мира. Шольт потряс головой, медленно возвращаясь в действительность. Убеждаясь – все это было в прошлом. В прошлом году. А сейчас – новый год.

Замерзшие губы не слушались. Он с трудом – жестами – убедил всех, что не надо его ни поднимать, ни нести. Йоша взял пакет с гранатами, Ахим покинул веранду первым, внимательно проследил, чтобы Шольт под конвоем Мохито вышел на тротуар. Они добрались до калитки гуськом – включившийся в реальность Шольт тревожился, опасаясь, что Ахим поскользнется, держался рядом – подхватить, уберечь. Мохито надзирал за всеми сразу – в случае необходимости медведь умел двигаться очень быстро.

Запах дома укутал и согрел лучше любого одеяла. Йоша, елка, мандарины, разнообразная еда, песочный пирог с ягодами, краска бумажных гирлянд, протянутых через гостиную. Мучнистый след клейстера – утром Ахим налепил на стекла забытые снежинки. Еле заметная нотка гари возле столика, на котором стояли затушенные свечи. Над всем этим главенствовал ежедневно меняющийся запах Ахима. Еще не родившийся ребенок отвоевывал свое место, теснил отца, напоминая второму отцу и сводному брату: скоро все еще раз изменится. Шольт вдохнул полной грудью, улыбаясь и убеждаясь – следующий год они будут встречать вчетвером.

Йоша, обрадованный тем, что ему удалось изловить и затащить в квартиру Мохито – медведь отказался от приглашения на новогоднюю ночь – демонстрировал игрушки на елке, сбиваясь на пересказ содержимого холодильника.

– Смотри! Вот за этими грибочками мы ездили. Ахим их заказывал на выставке, мы потом забирали у мастера. И салат с грибами у нас есть. Грибы и печенка, ты сейчас попробуешь, убедишься – это очень, очень вкусно! А вот тот лис, о котором я тебе рассказывал. И волки. А медведей не было. Здесь не было, Ахим смотрел какой-то столичный каталог, там куча, огромная куча медведей с горшками меда и рыбой. Но мы их слишком поздно нашли, заказы уже не принимали. Мы обязательно их купим, повесим на елку на следующий год.

Мягко мерцали лампочки-снежинки, разгорались и затухали, позволяя перемигнуться россыпи цветных огоньков – Йоша с Ахимом повесили на елку три разные гирлянды. Лисы и волки рассматривали стеклянные шишки и виноград, яркие корзины с цветами напоминали о лете, грибочки и рыбки символизировали продуктовый запас – Ахим раз десять заказывал доставку, как будто в праздничные дни собирался кормить не его и Йошу, а роту оголодавших спецназовцев.

– Ты в порядке? – ладонь Ахима коснулась лба. – Может быть, скажешь, что случилось?

– Ничего, – Шольт поймал ладонь, прикоснулся губами к запястью, пересчитал поцелуями пальцы. – Наверное, последствия контузии.