Писатель

– Что не начинай? За что ни возьмешься, ничего у тебя не получается. И с Рафаиловым ты сцепился специально, чтобы был повод уволиться.

Андрей сгорбился и опустил руки.

Она была права.

Кругом права.

Он никчемный писатель, плохой журналист, слабый редактор, никудышный муж и жуткий отец.

– Я никчемный писатель, плохой журналист, слабый редактор, никудышный муж и жуткий отец, – сказал Андрей, – давай на этом закончим, и я пойду спать. Я очень устал, и мне завтра рано вставать.

– Я тебя не держу, – сказала Вероника, – иди.

После этого они ругались еще часа полтора. Потом Вероника пошла в душ, а он пошел и лег. Ульяна спала в своей кроватке, со всех сторон обложенная плюшевыми медведями, зайцами и куклами. Андрей с тревогой подумал о том, что она могла проснуться и услышать их ругань. Он не успел додумать эту мысль, как провалился в сон.

Он проснулся минут через двадцать. Вероника спала рядом. Андрей посмотрел на электронные часы, мигающие на комоде. Без четверти два. Он не мог понять, что его разбудило. Какой-то звук. С улицы. Или с кухни. И тут этот звук послышался снова. Стук в дверь. В такое время? Что случилось? Пожар? Воздушная тревога? Андрей перелез через Веронику, натянул штаны и вышел в коридор. Включил свет. Подошел к двери.

– Кто?

– Открывай.

Женский голос. Смутно знакомый.

Андрей взял ключ, лежащий на полке, вставил в замок, повернул и открыл дверь. За дверью стояла Оксана. Она широко улыбалась.

– Картина Репина «Не ждали».

Глава 29

Черный джип Железняка остановился возле элитного дома в центре Волоковца. Этот дом построил в середине девяностых один местный банк, неплохо заработавший на начальном этапе приватизации. Планировалось, что на первых двух этажах разместится сам банк, а на остальных пяти этажах будут жить его сотрудники.

Однако правление банка не рассчитало свои силы – всего за год стройматериалы подорожали в несколько десятков раз, и дорогая стройка истощила ресурсы банка. Было введено внешнее управление, недостроенное здание было продано за полцены, потом несколько лет оно стояло в лесах, пока наконец не оказалось в собственности некоего фонда, за которым каменной стеной стояло областное управление имущества. Стройка и отделка были закончена в рекордные сроки, и элитные квартиры мгновенно разлетелись «по своим». В частности, здесь получили жилье руководители областного суда, заместители губернатора (их было ни много ни мало четырнадцать человек), профсоюзные лидеры и директор областного драматического театра. Несколько квартир были ради приличия выставлены на продажу, одну из них урвал себе Железняк, переплатив едва ли не втрое. Однако оно того стоило. Еще со сталинских времен российская элита старалась селиться кучно, видимо, втайне надеясь, что это может как-то защитить от внезапной немилости. И никогда и никого это не спасало. Но соседи всегда относились друг к другу по-соседски, и Железняк для своих властных соседей всегда был своим, близким, насколько вообще в этой агрессивной среде можно было быть своим и близким. Железняк вышел из машины и подал руку Ларисе.

– Жди меня, – сказал он водителю и проводил Ларису до подъезда.

– Ты уезжаешь? – спросила она.

– Да, – сказал он.

– Туда?

– Куда туда? – раздраженно спросил Железняк.

– К ней?

Железняк скривился, как будто проглотил лимон.

– Я еду на работу.

– Брось, – усмехнулась Лариса, – я ведь знаю, что ты был у нее, когда…

– Что когда? – с тоской спросил Железняк.

– Когда в тебя стреляли. Ты ведь к ней ездил? К твоей любовнице?

– Это не твое дело! – вдруг разъярился Железняк.

– Конечно, не мое, – усмехнулась Лариса, – я ведь всего лишь твоя жена.

– Лариса, – как мог мягко сказал Железняк, – ты сейчас выбрала самый неподходящий момент из всех возможных…

– Знаешь что… – сказала Лариса, – мне плевать. Поезжай куда хочешь.

Она развернулась и ушла в дом, громко хлопнув металлической подъездной дверью. Железняк постоял пару секунд, прикидывая, не стоит ли ему догнать жену и поговорить с нею, потом тряхнул головой, решив, что не стоит, и вернулся в машину. Он не обманул Ларису на этот раз.

– В офис, – сказал он водителю. По дороге он позвонил с мобильного телефона Татьяне и приказал ей разыскать Павла Пшеницына, где бы он ни был, и доставить его в офис.

Каждый сотрудник банка был обязан сообщить начальнику своего отделения, где его можно найти в нерабочее время, и оставить все возможные телефоны – домашние, соседей, вахты, любовницы, кого угодно. При изменении места жительства каждый сотрудник был обязан сообщить об этом и внести в базу обновленную информацию. Татьяна приехала в офис через семь минут. Она включила компьютер и зашла в базу. Нашла профайл Павла Пшеницына и обнаружила, что он со вчерашнего дня живет в гостинице «Волоковец». Она позвонила в гостиницу и попросила разбудить жильца из номера сорок три. Еще через двадцать минут Павел вошел в кабинет Железняка. Железняк сидел за столом и листал распечатанные сводки банковский торгов, которые только что начались на бирже в Токио.

– Присядь, – сказал он Павлу. Павел отодвинул стул и присел.