Писатель на дорогах Исхода. Откуда и куда? Беседы в пути

Для меня (как для многих), все это кончилось в 1968-м. Не только потому, что искалечили мою первую книгу – о Вавилове, а потом заперли стотысячный тираж под замок. Я старался не смотреть на мир со своей личной «кочки» зрения. Но и в широкой перспективе 1968 год стал переломным. Начался он, как вы знаете, Пражской весной. Главой компартии Чехословакии стал Александр Дубчек, началось построение «социализма с человеческим лицом». Это перепугало до смерти советское политбюро. Дабы пражская зараза не перекинулась в наши пределы, ее раздавили в зародыше. Танками. Надо было как-то оправдывать разбой, учиненный в «дружественной стране социализма». Тогда и уцепились за «сионизм». Книга Юрия Иванова «Осторожно: сионизм» была издана массовым тиражом. Я сперва не обратил на нее внимания, думал: это нечто антиизраильское – еще одно зализывание ран после позорного поражения в шестидневной войне арабских союзников, вооруженных советским оружием и обученных в советских военных академиях.

Прочитав книжечку Юрия Иванова, я увидел, что об «израильской военщине» в ней едва упоминалось. Корень зла был в «сионистах», орудующих в СССР и соцстранах. Они маскируются, прикидываются верными ленинцами, лояльными советскими гражданами, а у каждого – бомба за пазухой. Они пробираются к руководству партии, к ключевым постам в административном аппарате, науке, культуре, чтобы совершить «верхушечный переворот» и отдать всех «нас» на съедение врагам социализма. Америку, Западную Европу они давно уже захватили. И в Чехословакии все устроили «сионисты», еще день-два и отдали бы страну НАТО. Ввод наших войск опередил ввод сил НАТО на считанные часы.

Оказалось, что автор книги – сотрудник аппарата ЦК партии, его «труд» был санкционирован на самом верху. Он стал стартовым выстрелом: подобные публикации пошли лавиной. К 1985 году, то есть до начала горбачевской гласности, когда ни одна строка не могла быть напечатана без одобрения госцензуры, было издано две сотни книг по «разоблачению международного сионизма». И это только верхушка айсберга. Тысячи других книг, статей, диссертаций было посвящено заговору «масонов и сионистов», занимающихся «обрезанием» русской культуры, посягающих на русскую самобытность, подрывающих «национальную гордость великороссов».

Подобные публикации противоречили догмам марксизма-ленинизма, но их поощряло партийное руководство. Получалось, что либеральная интеллигенция, расшатывая устои коммунистической идеологии, готовила почву не столько для будущей демократии, сколько для национал-патриотов черносотенного, а по сути нацистского толка.

Как я писал в предисловии к «Непредсказуемому прошлому», для меня это было – как обнаружить труп в чулане собственного дома. Пока не знаешь, что он там лежит, ты невинен, живешь, как ни в чем не бывало. А если знаешь и молчишь, то ты соучастник страшного преступления.

Чтобы не быть соучастником, я попытался завязать полемику. Писал статьи, рецензии, памфлеты, пародии. Посылал их в либеральные по тем временам издания. Не ходил по редакциям, а посылал по почте, чтобы их регистрировали и обязаны были ответить.

Получал маловразумительные отписки. Их легко было парировать, что я и делал. О том, что когда-нибудь издам «переписку с друзьями» отдельной книгой, я, конечно, не думал. Но это была важная часть моей жизни. Вывезти эту переписку с собой в эмиграцию я не мог. Переснял на фотопленку, ее удалось переслать нелегально – люди добрые помогли. Эти материалы и составили две трети книги «Непредсказуемое прошлое». Последняя треть – моя полемика с нацпатриотами уже из Штатов.