Писатель: Назад в СССР 2 (СИ)

Ну, честно-не честно… это, конечно, как посмотреть. Я посмотрел так: решили меня размотать? Нарочно на начальном этапе проиграли мне, чтобы втянуть, а потом раздеть до трусов?.. Ну так получите результат! С моральной стороны я чувствовал себя гранитно защищенным. Олегу же я говорить об этом не обязан, разве что поделиться с ним, пожалуй, надо. Негласно, разумеется. Потом. Наверняка не откажется… Ну да посмотрим!

Встряхнувшись, я прошел на кухню.

— Чай готов! — радостно провозгласила Настя.

— Отлично, — с подъемом отозвался я. — Ну-с, я так понимаю, что обязан вам, сударыня, отчетом о минувших событиях…

И пустился в рассказ, стараясь все вспомнить в деталях и оформить речь образно, красочно, с юмором — как подобает писателю. Даже увлекся. Настя слушала внимательно, улыбаясь, посмеиваясь. Общаясь с ней, я убедился, что и актрисы бывают умные, видимо, артистический талант сродни спортивному: он может осчастливить и умного и дурака, без разницы. То есть, что интеллектуал, что полный неуч могут быть равно прекрасными артистами, блистать на сцене или на экране в классических ролях, равно производя образ глубокой, утонченной личности. Другой вопрос, как они ведут себя по жизни, здесь все очень по-разному… Ну вот Анастасия умная. Повезло. И мне тоже.

Я говорил долго. Когда закончил, утолил жажду целой чашкой чая, выпив почти залпом и попросив еще:

— Плесни-ка, будь добра…

Что Настя немедленно и сделала. И сказала:

— Ну что ж, давай подведем предварительные итоги?..

Попробуем.

И мы учинили совместный мозговой штурм.

Исходный момент: милиция, нагрянув на катран, сорвала долгоиграющую операцию КГБ. Как уж там будут могущественные ведомства разбираться между собой, выявлять причины несогласованности, станут ли искать виновных — эти их дело. Нам надо выяснить другое.

Что будут делать каталы и покровители катранов в данной ситуации?

Тут мы с Настей оказались абсолютно согласны: они постараются залечь на дно. Слишком уж сильно болтанули их, и сильные покровители не помогут, даже если они есть. Андропов сильнее. Так что единственная реальная стратегия у них сейчас — уйти в тину и не отсвечивать. Разумеется, они понимают, что на нас они прогорели. Но это, так сказать, планируемые потери. То, что может быть. Неприятно, но не критично. Правда…

— А ты не думаешь, что они захотят нам отомстить? Уже невзирая на выгоду. Просто из принципа. Чтобы все поняли: с нами так нельзя. Никто не останется безнаказанным. Как думаешь?

Признаться, такие мысли во мне бродили. И отбросить их было бы легкомысленно.

— Думаю, что резон в этом есть. Но мы ведь не жертвы, не терпилы? Надо сделать так, чтобы им и это стало невыгодно. Когда принципы обходятся слишком дорого, то ну их нафиг, эти принципы. По крайней мере, у таких типов, с которыми имеем дело.

Настя неопределенно повела бровями, и я еще раз убедился в ее уме. Я и сам чувствовал, что лукавил и с ней, и с собой. Да, конечно, в большинстве случаев человек руководствуется житейской выгодой. Но ведь бывает и то, что называется «пошел на принцип», закусив удила. Когда уже ничто не имеет значения, кроме своих экзистенциальных установок. Когда оставил себя на грань жизни и смерти. Это, конечно, бывает редко. Но бывает. И сбрасывать это со счетов нельзя.

— Ну, знаешь… — сказала она. — Случается, что принципы важнее выгоды. У некоторых.

— Согласен, — пасмурно сказал я. — Но до утра, думаю, эти принципы ни у кого не проснутся. А утро вечера мудренее.

Она зевнула — вольно, невольно, не знаю.

— А ночь — прекраснее… — и улыбнулась.

Не берусь говорить за все ночи Вселенной, но эту нашу ночь можно считать прекрасной. А утро — мудрое или нет, пока сказать трудно, жизнь покажет…

Молодость прекрасна многим, в том числе огромным запасом сил. Заснул я в районе двух часов, когда Настя рядом со мной уже спала счастливым сном, может быть, видела бескрайний мир, розовый рассвет, перламутровые небеса…

Утором вскочил по зову будильника, подстегиваемый долгом и энтузиазмом, сознавая, как много больших, волнительных, настоящих мужских дел ожидает меня. Книги! Что может быть прекраснее?! Не читать, а писать, творить из ничего мир. Кто это делал, если верить Ветхому завету?.. Ну, будем поскромнее, но все-таки нечто общее, бесспорно, есть.

В общем, я ехал в метро, в вое и грохоте мысленно улыбался, стараясь, чтобы улыбка не пробилась на лицо, и чувствовал себя готовым своротить горы. Давненько не испытывал подобного…

В редакцию я ворвался ветром, горя желанием взяться за дело. И сразу же был встречен легким переполохом со стороны завотделом:

— Артемий Тимофеевич! Вас шеф заждался! Просит срочно к нему.

Я хмыкнул с легкой иронией:

— Да?! Как же он мог меня заждаться, когда я вовремя на рабочем месте. Тютелька в тютельку, так сказать.

— А у него тютелька раньше тютельки, — назидательно произнес Евлампий. — Не знаю уж почему, но он сегодня прибыл раньше. И уже звонил по внутреннему. Вот только, минуты не прошло. Просил вас сразу же зайти.

— Ну, сразу, так сразу… — я пошел к главреду. Секретарша тоже встрепенулась при моем появлении: