Писатели и стукачи. История литературных доносов

Итог этой драмы с неудавшимся разоблачением в 2012 году попытался подвести Дмитрий Быков, написав роман под названием «Икс». Название говорит само за себя – здесь рассказ о загадочной истории, связанной с авторством романа «Тихий Дон». Казалось бы, в дискуссиях на эту тему много копий было сломано, но вот у Быкова появился свой резон, то есть своя собственная версия:

«Разговоры о том, что кто-то за кого-то пишет, на мой взгляд, обычно полная ерунда. Особенно дурацким (мне важно сказать это именно здесь, в Ростове) представляется миф о том, что "Тихий Дон" написал не Шолохов. Ведь по роману видно, что его писал очень молодой человек, который не видел империалистической войны, но видел гражданскую. Который от начала к концу книги рос, мужал и, наконец, пришёл к тяжелейшим для себя выводам. На протяжении всей книги чувствуется одна рука, причём из этого романа можно вычитать о самом Шолохове практически всё. Предполагать, что это написал кто-то другой? Трудно было бы найти другого писателя с таким же набором человеческих черт».

Что ж, это благородная задача – найти дополнительное подтверждение того, что «Тихий Дон» написал ни кто иной, как Михаил Шолохов. Даже несмотря на то, что в таких аргументах нет нужды, любопытно познакомиться с новой версией изрядно затянувшейся истории. Саму эту версию можно на одной страничке изложить. Суть её в том, что контуженный белогвардеец всё начисто забыл. Забыл и то, что написал замечательный роман. И если бы не профессор Бехтерев, писатель так бы и остался при своём неведении. Но вот оказывается, что лучше бы не знал…

При этом вот что обращает на себя внимание. В книге более полусотни персонажей, и как предполагаю, у каждого есть свой прототип. Понятно, что Михаил Шолохов назван Шелестовым, а Бехтерев весьма прозрачно замаскирован под фамилией Дехтерев. Вот разглядел ещё Николая Эрдмана и Фёдора Панфёрова, да и то не без подсказки знающих людей. Но что поделать с десятками других присутствующих в романе персонажей – ума не приложу, просто голова раскалывается! В моём понимании это всё иксы и игреки, призраки, возникающие из небытия лишь для того, чтобы произнести хотя бы пару фраз, и снова исчезающие в неизвестности. Могу допустить, что историкам фамилии их прототипов хорошо известны, но что же делать нам, рядовым читателям, лишённым необходимой информации для сопоставлений?

Вот и в рецензии Полины Рыжовой, отметившей, что в романе представлена «галерея портретов советских посредственных писателей и поэтов», ответов на свои вопросы я не нашёл:

«Однако, несмотря на бесспорно любопытные уравнения смыслов, талантливо проиллюстрированные героями, "Икс" оставляет ощущение не блестяще доказанной теоремы, а наспех проговоренной гипотезы. Новый роман не только обнаруживает следы быстрого письма, но и редкую диспропорцию: много смысла, мало слов (хваленую чеховскую краткость в случае с этим романом сложно воспринимать как комплимент). Зачастую неаккуратный, растрепанный».

В общем, для меня этот роман так и остался неким иксом. Зачем Быков его написал? Возможно, это что-то вроде шутки гения – догадка, возникшая в голове классика во время лежания на крымском пляже, реализованная нехотя, как бы между прочим. Такое в принципе возможно, но утверждать, конечно, не берусь. Мне ясно лишь одно – что Быкову ещё очень далеко до Шолохова.

Глава 25. Доносчик Ветров

Попытка Солженицына обвинить Михаила Шолохова в плагиате не удалась. Удастся ли уличить самого Александра Солженицына в том, что он наушничал?

Уже через несколько дней после смерти русского писателя в американской газете «Еврейский мир» появилась статья Нехамы Шварц «Стоит ли евреям плакать по Солженицыну?» – что-то вроде некролога в довольно странном обрамлении:

«Не успел умереть Солженицын, как СМИ захлестнул ураган славословия: пророк, гений, герой, в одиночку боровшийся с КГБ, диссидент, литературный гигант, зэк, прошедший самые страшные лагеря, герой войны и т.д. Запад всегда был глуп, не понимал СССР и липовых пророчеств "пророка". Но противно видеть, как перед Солженицыным, даже зная о его антисемитизме, преклоняются евреи из России… Первую жену, Решетовскую, школьного товарища Н. Виткевича, севшего из-за переписки с ним на 10 лет, и третьего, Симоняна, – всех записал в чекисты. Оболгал живых и мертвых. Зная о подозрениях, что о восстании в лагере Экибастузе сообщил чекистам стукач Ветров (кличка, данная Солженицыну "кумом" в лагере)… Всю жизнь, начиная с детства, Солженицына мучило только одно – существование еврейского народа. Ненависть к евреям бурлила адским пламенем во всех его писаниях – с "Одного дня Ивана Денисовича" и до "Двести лет вместе"».