Писатели и стукачи. История литературных доносов

Похоже, что всё началось в 1967 году, когда на заседании Секретариата союза писателей СССР писатель Михаил Шолохов выступил с осуждением писателя Александра Солженицына:

«Прочитал Солженицына "Пир победителей" и "В круге первом». Поражает – если так можно сказать – какое-то болезненное бесстыдство автора. Свои антисоветские взгляды Солженицын не только не пытается скрыть или как-то завуалировать, он их подчеркивает, выставляет напоказ, принимая позу этакого "правдоискателя"… У меня одно время сложилось впечатление о Солженицыне (в частности после его письма съезду писателей в мае этого года), что он – душевнобольной человек, страдающий манией величия. Что он, Солженицын, отсидев некогда, не выдержал тяжелого испытания и свихнулся. Я не психиатр и не мое дело определять степень пораженности психики Солженицына. Но если это так, – человеку нельзя доверять перо… Если же Солженицын психически нормальный, то тогда он по существу открытый и злобный антисоветский человек. И в том и в другом случае Солженицыну не место в рядах ССП. Я безоговорочно за то, чтобы Солженицына из Союза советских писателей исключить».

Ну что поделаешь, не нравилось Шолохову то, что пишет Солженицын. Он и сам об этом знал – какие страдания выпали на долю русского народа, как проходило раскулачивания на Дону, как изощрялись органы ОГПУ-НКВД в поисках врагов советской власти. Но это было в прошлом, а сейчас не так и не о том следовало бы литератору писать.

Месть Солженицына не заставила себя долго ждать. В 1975 году в Цюрихе была опубликована его книга «Стремя "Тихого Дона"». В ней Солженицын попытался опровергнуть авторство Михаила Шолохова:

«Летом 1965 передали мне рассказ Петрова-Бирюка за ресторанным столом ЦДЛ: что году в 1932, когда он был председателем писательской ассоциации Азово-Черноморского края, к нему явился какой-то человек и заявил, что имеет полные доказательства: Шолохов не писал "Тихого Дона". Петров-Бирюк удивился: какое ж доказательство может быть таким неопровержимым? Незнакомец положил черновики "Тихого Дона", – которых Шолохов никогда не имел и не предъявлял, а вот они – лежали, и от другого почерка!.. Дочь подруги ее детства, Наташа Кручинина… ленинградский терапевт, оказалась в доверии у своей пациентки Марии Акимовны Асеевой. И та открыла ей, что давно в преследовании от шолоховской банды, которая хочет у нее вырвать заветную тетрадочку: первые главы "Тихого Дона", написанные еще в начале 1917 года в Петербурге. Да откуда же? Кто? А – Федор Дмитриевич Крюков, известный (??– не нам) донской писатель. Он жил на квартире ее отца горняка Асеева в Петербурге, там оставил свои рукописи, архив, когда весной 1917 уезжал на Дон – временно, на короткие недели… Это был конец 1969 года. Новость поразила наш узкий круг. Что делать?»

Попытка разобраться в том, о чём ещё в 30-е годы судачили завистники донского самородка, вызывает уважение. И в самом деле, если появились новые данные, обязанность честного исследователя заключается в том, чтобы либо подтвердить версию о плагиате, либо опровергнуть, прекратив бессмысленные разговоры. Солженицын настоял на продолжении поисков:

«Решили мы снарядить вторую экспедицию: Диму Борисова. Вот с него-то, наверно, и надо было начинать. … Но само взятие – не одна минута, набиралось три здоровенных рюкзака, понадобилась еще третья экспедиция… Привезли – не в собственность, а на разборку – весь оставшийся от Крюкова архив. А тетрадочку, мол, – потом».

Три рюкзака архива Крюкова – это внушительное достижение! Но вот беда: если не удалось получить ту заветную тетрадочку, стоило ли обнародовать непроверенные факты? Вместо прямых доказательств – текстологический анализ записей из архива Крюкова, так и не позволивший сделать однозначный вывод.

Слухи о плагиате появились ещё в 1928 году. В качестве истинных авторов упоминали безвестного белогвардейского офицера, затем критика Сергея Голоушева. Доведённый до отчаяния несправедливыми упрёками, Шолохов писал Серафимовичу:

«Что мне делать, Александр Серафимович? Мне крепко надоело быть «вором». На меня и так много грязи вылили. А тут для всех клеветников удачный момент: третью книгу моего "Тихого Дона" не напечатают. Это даёт им (клеветникам) повод говорить: "Вот, мол, писал, пока кормился Голоушевым, а потом и "иссяк родник""».

В 1937 году в качестве альтернативы Шолохову выдвинули фигуру покойного казачьего писателя Крюкова, того самого, которого выбрал Солженицын для того, чтобы отмстить давнему обидчику. Желаемое не сбылось – всего два года потребовалось, чтобы опровергнуть очередную клевету. Рой Медведев в 1977 году сумел доказать, что Фёдор Крюков написал всего лишь путевые заметки, название которых, «С Тихого Дона», и ввело исследователей в заблуждение.