О. Это была одна из моих тогдашних выдумок. Я всегда мечтал о колонии, но я был против всякой изоляции. Просто я думал, что если людям, которые хотят писать, будет где жить и что есть, то они непременно начнут писать. Я хотел, так сказать, преодолеть экономический фактор. Но затея лопнула, и я изрядно-таки поистратился. Думаю, что все мы в общем и целом представляем людей лучшими, чем они есть на самом деле. Все те ребята, что жили в колонии на всем готовом, чертовски хотели писать, но у них ничего не получалось. Наверное, просто невозможно зазвать к себе какого-нибудь Джо прямо с улицы и сделать из него писателя, заставляя подражать великим книгам. А кроме того, если ты еще молод—лет 25 или около этого еще не достаточно, чтобы на всю жизнь становиться писателем. И потом, они были не очень-то усидчивы, быть писателем — значит работать. Талант, конечно, стоит на первом плане, но без работы никакой талант не помогает. И все-таки кое-что вышло из этого предприятия: было написано три хороших романа, а двое вскоре выпустили еще по одной книге...
О. Я думаю, что, говоря о себе, я могу делать заключения и о всем моем поколении. Наши учителя—Фолкнер, Хемингуэй, Фицджеральд, Дос Пассос, Стейнбек. Из писателей XIX века— Джеймс, Готорн, Торо, Эмерсон. Ведь вам же не нужен полный список, верно? Ну и, конечно же, Джойс, а также более опосредованно и глубоко Стендаль и, кроме того, Достоевский. Было очень много разговоров о влиянии, которое оказал на меня Томас Вулф, потому что я однажды обмолвился, что решил сделаться писателем, именно прочитав его книги. Меня обвиняли в том, что я унаследовал все пороки прозы Вулфа (если называть их пороками), а именно неупорядоченность материала, расхлябанность стиля и многое другое. С этим я не согласен. Вулф в самом деле подтолкнул меня к занятиям литературой, и я против вошедших сейчас в моду попыток развенчать Вулфа. Для меня Вулф—великий писатель, но я очень во многом отошел от его идей и стиля и придерживаюсь сейчас совершенно иной точки зрения на проблемы композиции романа...