Читаем Писатели США о литературе. Том 2 полностью

1957), играл роль своеобразного законодателя литературного вкуса в определенных кругах англоязычного художественного мира. Т. С. Элиот исходил из концепции безличного искусства, творец которого, подавляя собственную индивидуальность и «деспотизм эмоций», постигает вневременное, вечное предназначение искусства, которое понимается им как автономная вещь в себе, изолированная не только от общественно-исторических факторов, но и от личности самого художника. Статья «Традиция и творческая индивидуальность», одна из ранних и программных работ Т. С. Элиота, содержит ряд ценных положений: в условиях послевоенной Европы, развития разного рода авангардистских, «нигилистических» теорий она привлекала внимание к традиции, к важности сохранения духовного культурного наследия. Раннему Элиоту был присущ в известной мере историзм, от которого он в дальнейшем отошел, тяготея к метафизическому вневременному подходу к литературным явлениям. При этом сама традиция понимается им узко и односторонне, в духе элитарного, религиозного искусства: выдвигая на первый план поэтов-метафизиков XVII века, прежде всего Донна, а также Драйдена, он недооценивал ренессансное, гуманистическое начало Шекспира, осуждал бунтарский, революционный характер поэзии Мильтона, Байрона. В другой программной статье, «Назначение критики» (1923), изложил свое понимание сущности литературно-критического творчества. Провозгласив себя «классицистом в литературе», он, в сущности, начал свой многолетний поход против романтизма. Здесь излагалась характерная для Т. С. Элиота концепция двух видов искусства: классицистического, отличающегося «целостностью, зрелостью, упорядоченностью», и романтического с его фрагментарностью и хаотичностью, столь для него неприемлемыми. Стремясь преодолеть извечный антагонизм между упорядоченным чувством и эмоцией, он разработал понятие «рационального чувства», или «объективированной эмоции».

В целом эстетическая программа Т. С. Элиота, особенно в поздний период, направленная против «опасностей радикализма и материализма», исходящая из убеждения в тщете «филантроиических начинаний и ничего не улучшающих революций», отражала идеологическую позицию критика, «роялиста в политике и англокатолика в религии».

ТРАДИЦИЯ И ТВОРЧЕСКАЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ (ТЮШ1ТЮЫ АИБ ТНЕ ШГЯУПШАЬ ТАЬЕИТ). Из журн.: Её0181, 1919, Зер1ешЬег—ОсЮЬег, уо1. 6. № 4. Перевод сделан по изданию:

ЕПо! Т. 8. ТЬе Засгес! Шоос1. Еззауз оп Рое1гу апс1 СгШс18т. Ьопскж, 1960.

НАЗНАЧЕНИЕ КРИТИКИ (А РШСГКЖ ОР СШТ1С15М). Из журн.: Сгкепоп, ОсЮЪег, 1923. Печатается по изданию: Писатели США о литературе. М.. Прогресс, 1974.

К стр. 20 ...эссе о взаимоотношениях старого и нового в искусстве,..—имеется в виду очерк Т. С. Элиота «Традиция и творческая индивидуальность».

К стр. 24 «Гудибрас» (1663—1664. поел, часть—1678) — героико-комическая поэма антипуританской направленности английского поэта Сэмюела Батлера (1612— 1680).

К стр. 28 ...опыт преподавания литературы...—после переезда в Англию (1915) Элиот преподавал литературу в разных учебных заведениях.

К стр. 29 ...колъриджевский «Гамлет»...— английский поэт-романтик С. Т. Кольридж (1772—1834) был известен также как переводчик и литературный критик. Здесь Т. С. Элиот имеет в виду статьи о Шекспире, которые Кольридж печатал в

журнале РпепсЗ в 1809 г., а также его публичные лекции о Шекспире, которые он начал читать в 1811 г. в Лондонском философском обществе.

Юджин О'Нил (Еиёепе О’КеШ, 1888—1953)

Перейти на страницу:

Все книги серии Писатели о литературе

Похожие книги

История Петербурга в преданиях и легендах
История Петербурга в преданиях и легендах

Перед вами история Санкт-Петербурга в том виде, как её отразил городской фольклор. История в каком-то смысле «параллельная» официальной. Конечно же в ней по-другому расставлены акценты. Иногда на первый план выдвинуты события не столь уж важные для судьбы города, но ярко запечатлевшиеся в сознании и памяти его жителей…Изложенные в книге легенды, предания и исторические анекдоты – неотъемлемая часть истории города на Неве. Истории собраны не только действительные, но и вымышленные. Более того, иногда из-за прихотливости повествования трудно даже понять, где проходит граница между исторической реальностью, легендой и авторской версией событий.Количество легенд и преданий, сохранённых в памяти петербуржцев, уже сегодня поражает воображение. Кажется, нет такого факта в истории города, который не нашёл бы отражения в фольклоре. А если учесть, что плотность событий, приходящихся на каждую календарную дату, в Петербурге продолжает оставаться невероятно высокой, то можно с уверенностью сказать, что параллельная история, которую пишет петербургский городской фольклор, будет продолжаться столь долго, сколь долго стоять на земле граду Петрову. Нам остаётся только внимательно вслушиваться в его голос, пристально всматриваться в его тексты и сосредоточенно вчитываться в его оценки и комментарии.

Наум Александрович Синдаловский

Литературоведение