Писательница в бегах

– Что значит твоя жена? – начинаю прозревать. Мне тоже показалось подозрительным, что нас так легко поженили. То есть это Лок развёл меня, как лоха?

– К каждому свитку браслет готовится заранее, – объясняет Лилиан. – Отдай Локу его обручалку. Там не твоё имя.

Обескураженный, раздавленный собственной глупостью и самонадеянностью, переворачиваю браслет внутренней стороной. Читать на их языке не умею, верю на слово.

– Там действительно его имя, – изучает Лилиан браслет, взяв меня за запястье. Млею от её близости. – Лок показал мне на песке, как оно пишется.

Готов сорвать его, но подавляю гнев. Месть – блюдо холодное.

– Развяжи, мне самому никак, – прошу Лилиан.

Прикосновение её пальцев… Всего-то прикосновение её пальцев, а я уже готов задушить Лока, лишь бы он больше не касался Лилиан. Но нам без него не выжить. Потираю опустевшую руку. Уже привык к браслету и к мысли, что Лилиан моя. Твою ж мать!

Лилиан пересаживается к возлежащему с царственным видом Локу и повязывает ему браслет. Встаёт на четвереньки и целует его в губы.

– Моя любимая глупость, – шепчет он ей.

Мне уже усаживаться поудобнее? Давно не дрочил. Лет пять точно. Злой, как скорпий.

– Хочу спать, – садится Лилиан и потягивается. В светлом льняном платье, Лилиан, как ангел. Умеет быть и невинной, и порочной.

Всего-то одну рыбину съел, а мужской силы прибыло. Встала бы маркиза сейчас так передо мной на четвереньки. Распахнутые глаза, покорно открытый рот. Всё это было, и всё это в прошлом.

Лилиан берёт пузырь и идёт ко входу пещеры.

– Мыться здесь, – останавливает её Лок.

– При Павле? – в её глазах такое удивление, будто впервые видит меня сегодня.

– Не смотреть, – рыкает он, и я закрываю лицо ладонями.

Подсматриваю сквозь пальцы. Лилиан умывает лицо, задирает подол и касается пальцами своих пухлых складок между бёдер. Она подмывается, а я вспоминаю, каким её лоно может быть влажным без воды. Как же мне хочется, чтобы там сейчас оказались мои пальцы. Я бы собрал капли росы с её цветка, подразнил бы твёрдый бугорок и зашвырнул маркизу за грань наслаждения. Трындец! У меня сейчас яйца лопнут.

– Можешь открывать глаза, – Лилиан улыбается, и я понимаю, что она выкупила меня. Проходит мимо костра и вытягивается на ложе повыше чем у меня. Ещё и полотенце им служит простынёй. Баре какие!

– Спокойной ночи, дорогая! – со светским видом заявляю я.

– Это поджигать, – Лок показывает мне факел. – Если приходить зверь! Ты будить меня.

– Хорошо, – мысли о Лилиан растворяются в страхе за жизнь. – Ложись спать. Всё будет в порядке.

Не видел здесь крупных животных, но хватило и той здоровенной змеи, чтобы сейчас поверить Локу на слово. Какое душить! Я на него молиться должен, что не бросил меня одного.

– Есть рыба, – подвигает он мне лист с угощеньем. – Я завтра ещё ловить.

Да он просто божество этого острова. Нарисую углём его портрет, буду поклоны класть.

– Спасибо! – протягиваю ему руку.

Лок улыбается и пожимает её. Конечно, он ведь меня сделал по полной программе.

* * *

Лилиан

В объятьях Лока тепло, но сегодня спокойствие окутывает мою душу по-настоящему. И причина этому – Павел. Он поправляется, он сыт и даже уже не очень зол. С утра мучилась тем, что вдруг Лок захочет овладеть мной в присутствии соперника. Но мой новый муж целомудреннее нас с Павлом вместе взятых. В глубине души ощущаю себя шлюхой, но оправдываю себя тем, что Павел похитил меня против воли. Я всем своим существом не желала нашего сближения. А когда отдалась ему, всё пошло ещё хуже. Он возомнил себя чуть ли не моим хозяином. Представляю, какую боль доставили мы Локу. И после всего этого он не отказался от меня и пригрел Павла.

Я лежу на боку лицом к костру, а Лок за моей спиной. Крепкой рукой он прижимает меня к горячей мускулистой груди и крепкому животу. Дыхание его выравнивается, понимаю, что он заснул. Павел, ссутулившись, сидит у огня, и смотрит на языки пламени.

– Паш, – тихо окликаю его.

– Чего тебе? – вздыхает он.

– Мы обязательно выберемся отсюда.

Павел оборачивается. Грустная улыбка делает его похожим на Пьеро.

– А мне показалось, что ты счастлива здесь.

– Как минимум, я хочу вернуться на остров Лока, – прислушиваюсь к тихому дыханию за спиной.

– А есть и программа максимум? – усмехается Павел и забирается на своё ложе. – Есть уже готовый райдер^[3]?

– В отличии от тебя, мне некому его предъявить.

– Это единственная причина, по которой ты дала Локу?

– Нет! Тут совсем другое!

– Молодая, сексапильная писательница хочет поселиться среди дикарей?

– Они не дикари, Паш. Скорее мы уже теряем человеческий облик. И потому я с Локом.

– Хорошо, хорошо, понял. Я – гадина и избалованная сволочь! – заводится Павел. – Но и ты из другого мира, пойми. В кого ты превратишься через три, пять лет? Прости, но не вижу тебя матерью огромного семейства. Ты хочешь кучу малышей, сморкающихся в твой подол. Вспомни женщин постарше с острова, где собираешься окопаться.

– И что? У русских женщин не меньше проблем и выглядят они ещё более замученными.

– Но ты-то здесь причём?

– В плане? Я что, не русская?

– Шустрая русская. Чёрная вдова с бульвара Сансет.