Писательница в бегах

И я киваю, соглашаясь с ним. Теперь, когда между нами пропал дух соперничества, некуда спешить. Но самое удивительное, что для меня Лилиан больше не добыча. Она моя любимая женщина от макушки до кончиков пальцев. Сегодня дежурство Лока, и я забираю маркизу спать к себе на плечо. Она доверчиво прижимается ко мне во сне, и сердце моё тает от нежности. Вспоминаю наши с ней первые дни и мне стыдно. Я вёл себя недостойно. Пожалуй, только на этом острове я до конца понял женскую сущность. Сколько бы даме не было лет, в ней горит неугасимым огнём материнский инстинкт. Он и толкает женщин на благородные поступки по отношению к нам. Лилиан меня спасала, несмотря на нанесённые ей душевные раны. Даже когда нашла себе более сильного и преданного защитника. Не бросать и прощать, даже когда уже сожжены все мосты. На такое способны только женщины. Если мне суждено провести здесь большую часть жизни, я рад, что со мной рядом…

– Корабль! – вскакивает Лок с ложа. – Корабль! Вставать!

Подрываюсь с места и не верю своим глазам. Тру их кулаками. Это не может быть правдой. Щипаю себя за уши:

– Лил! Вставай, Лил! – бросаюсь к костру.

Лок разжигает факелы, и протягивает один мне. Руки трясутся как с похмелья. Ничего не соображаю. Как сумасшедшие бросаемся мы к воде, размахивая полыхающими булавами. Раскрашенная яркими огнями яхта, покачиваясь на волнах, идёт прямо на нас. Замирает. Над ней развивается французский флаг.

Лилиан подбегает ко мне, цепляется за плечо и хватает воздух ртом, как рыба на песке.

– Мы здесь, – кричу я, что есть мочи. – СОС! Помогите! СОС!

Стоим втроём по колено в воде.

– Спускают шлюпку! – завороженно шепчет Лилиан. – Я вернусь домой.

– Мы вернёмся, – обнимаю её за плечи, но она выпутывается из моих объятий и идёт вперёд.

Шлюпка со спасателями приближается к берегу и принимает более чёткие контуры. На борту четыре человека. Один из них сидит на носу и снимает нас на камеру. Конечно, такой репортаж уйдёт за баснословные деньги.

– Лок, не говори ничего лишнего, – поворачиваюсь к приятелю. – Журналисты будут писать каждое твоё слово.

– Понял. Они нас снимать? – глаза его горят как угли.

– Увы, да! – догоняю Лилиан и удерживаю в момент, когда она собирается пуститься вплавь. – Маркиза, возьми себя в руки.

– Пусти, – голос её дрожит, по щекам текут слёзы. – Ни минуты не останусь на этом острове. Вы сговорились с Локом трахать меня вдвоём. Я вас раскусила.

– Как ты могла такое подумать? – корчу впопыхах из себя святую невинность. – Впрочем, если хочешь переплюнуть свой американский скандал, то вперёд. Это французы, они обожают пикантные истории.

Лилиан тут же перестаёт дёргаться и позволяет себя обнять.

– Вот так-то лучше, – на память приходят обещания Лилиан засадить меня за решётку. Надеюсь, она сохранит свободу отцу своего ребёнка.

– Павел, чертяка! Жив! – машет мне рукой Серёга, мой друг и репортёр с нашего телевидения. – Я весь океан избороздил, тебя искавши!

* * *

Лилиан

Лодка врезается носом в песок, и я вцепляюсь в её борт мёртвой хваткой. Зубы мои стучат от холода и от волнения сразу. Прибывшие спасатели для меня сейчас точно ангелы, спустившиеся с небес. Павел обнимается со своим другом, Лок объясняется на ломаном французском с одним из мужчин, двое других помогают мне забраться в лодку.

– Вы Лилиан Кроули? – пытает один из них меня по-английски, укутывая меня в свою куртку. От неё пахнет дорогим одеколоном. Закрываю глаза, голова кружится от счастья. Боюсь проснуться и понять, что это всего лишь сон.

– Да… Поедемте скорее на яхту, пожалуйста! – кутаюсь в куртку.

– Вискарь есть? Полжизни за стакан доброго шотландского со льдом! – рокочет за моей спиной Павел.

– Ты годами-то не разбрасывайся! Держи флягу. Давай быстро репортаж тут забахаем и поедем на судно. Бухнём как следует за встречу. А утром вернёмся сюда, покажешь, как выживал тут.

– Да нормально выживал! Перебивался охотой, рыбалкой. Девочка классная под боком. Лок на подхвате.

Слова Павла выбешивают меня до невозможности. Но я молчу. Всю правду о нас я напишу в новом романе. Парадокс. Но часто именно в правду читателям сложнее всего поверить в книге.

– Маркиза, пойдём напоследок у костра сфоткаемся, – Павел облокачивается на край лодки. – Кончай реветь. Всё хорошо, что хорошо кончается. Будем с тобой сегодня на белых простынях возлежать. Как короли.

– Я не выйду из лодки даже за миллион, – вцепляюсь в скамью. – Ноги моей на этом острове не будет.

– Миллиона у меня нет. Но я готов обсудить некую сумму. Пожалуйста, Лилиан, – Сергей встаёт рядом с Павлом, и я перестаю трястись, как осиновый лист.