Писец. История одного туриста

Кайсар доверил мне везти голову Спартакиадиса – её упаковали в ящик и закинули на тощую кобылу, которую выделили мне как кайсарскому Писцу.

– За голову либера ответишь своей! – сказал мне Кайсар, когда мы отъезжали из лагеря Красса.

Полководец помахал нам своей рукой и пожелал счастливого пути, а я поблагодарил богов за то, что Марцеллус остался живым. Да и за то, что, наконец, увижу Вечный Город в его древнем виде.

12

До столицы доехали без приключений, хоть Кайсара и сопровождали лишь двое телохранителей. Но грабителей, которых в то неспокойное для Рима время развелось как мух, он почему-то не боялся.

Древний город поразил меня своей грандиозностью – здания были огромными, в особенности храмы с величественными и высокими колоннами.

Многоэтажные белые инсулы и узкие грязные улицы – вот, пожалуй, основные черты древнего города. А ещё толпы людей резали мои глаза – на узких улицах прохожим, порой, было не разойтись. А повозки могли встать в пробке, если у какой-нибудь из них отваливалось колесо.

Телохранители разгоняли прохожих матерными криками, а в сложных случаях прикладывались своими чудесными плёточками.

Когда мы, наконец, добрались до дома Кайсара, уже стемнело.

Дом был на удивление небольшим и стоял в Субуре, а встречать Кайсара вышла его жена в сопровождении двух служанок-негритянок. Она не была красавицей, но её знатное происхождение было заметным даже в темноте. Даже низкий рост женщины не мог сбить с толку внимательного наблюдателя. Что ни говорите, а внешность говорит о человеке более, чем он сам может о себе сказать.

– Что так долго, Гай? – спросила она.

– Навещал Красса. Он покончил-таки с либерами.

– Не удивительно. Красс – дельный плебей!

Кайсар спешился и поцеловал супругу.

– Сейчас будем ужинать, – сказала она.

– Что на ужин?

– Твоё любимое.

– Фазаньи крылья, надо полагать?

– Они.

– Отлично. А это мой новый раб. Он – Писец, – сказал Кайсар.

Супруга посмотрела на меня с нескрываемым любопытством – видать, я ей тогда приглянулся.

– Хорошо пишет?

– Его почерку позавидует сам Кикеро со своим долбаным Тироном! Мой слог, да его почерк – и мои письма будут лучшими во всём Риме! Это – Помпея, моя жена. Её приказ – мой приказ! Понял?

Я кивнул, и мы пошли в триклиний на ужин.

– А это что? – спросила Корнелия про ящик с головой.

– Это голова Спартакиадиса. Ну, того чудилы, что два года Риму покоя не давал. Везу от Красса в подарок сенаторам.

– Ух-ты! Дай-ка посмотреть!

– Писец, покажи моей жене голову Спартакиадиса!

Я достал из ящика голову и положил на стол.

– Не красавец, конечно, но симпатичный, – сказала Помпея.

Кайсар и Помпея легли на аккуратные диванчики, а меня посадили за столик в углу – на этом настояла супруга. Вероятно, она хотела изучить нового раба.

Негритянки принесли огромное блюдо с жареными фазаньими крыльями, вазы в фруктами и большой кувшин с вином. Вино разлили в кубки – мне тоже дали небольшой бокал. А пару-тройку крыльев мне уложили на тарелку.

– Что с гарумом? – спросил Кайсар.

Помпея махнула своей маленькой ручкой.

– Так себе. Я думаю, что мы не будем продлевать контракт с этим сицилийским муднем. Пускай сначала научится делать как следует! Он думает, что нам можно продать даже его дерьмо. Тем более за такую цену!

– Да. Цена кусается.

Кайсар взял самое большое крыло и откусил от него фазанью плоть.

– Ты права, дорогая. Этот не годится. Нам нужен лучший долбаный гарум! Я бы сам занялся, да времени нет!

– Виктория говорила, что в Африке можно найти. Забыла как город называется…

– А можно ли этой дуре верить?

– Она, может, и дура, а пожрать любит! И о еде она знает больше всех! И стол у них ломится, хоть её муж всего лишь помощник квестора!

– При таких должностях не только столы ломятся, но и хари трещат!

Этот соус, которые добрые римляне прозвали гарумом, кому-то поначалу может показаться мерзким на вкус, но для римлян он – идеальная приправа к любому блюду. Стоит его распробовать, и вы позабудете обо всех других соусах до конца своих дней!

В своём углу я уплетал фазаньи крылья с особенным усердием, потому что Марцеллус был голодным. Кайсар заметил, что я облизываю свои длинные пальцы.

– А ты что скажешь, Писец? Тебе нравится? – спросил он.

– Обожаю фазанов! – ответил я.

– Я про гарум спрашиваю! Фазаны в нём замачивались!

– Гарум прекрасен!

– Откуда ему знать вкус настоящего гарума, Гай? Он же раб, – сказала Помпея.

– Ты права, дорогая, – сказал Кайсар и вздохнул. – Впрочем, как всегда.

Кайсар задумался и пил вино. Ну, а Помпея налегала на фрукты, да и про палермское красное тоже не забывала. Вероятно, потому что о нём не забудешь ни при каких условиях – можете мне поверить!

– Возьми себе ещё крыльев, Писец, если хочешь, – сказал Кайсар.

Я поблагодарил его, но отказываться не стал, а положил в свою тарелку не менее десятка сочных крылышек.

– И вина налей! – сказала Помпея.

Я налил всем вина.

– А что слышно про Илония? Так и сидит на двух точках? – спросил Кайсар супругу.

– Да. В Риме ему не разрешают открываться, а он упёрся и говорит, что, мол, пока не покорит Рим своими булками, в провинцию не пойдёт.