Письма

Вода, сколько раз ни упоминается о ней одной в Священном Писании, всегда предызображает крещение, как, например, у Исаии: «Не поминайте первых, и ветхих не помышляйте: Се Аз творю новая, яже ныне воссияют, и увесте я: и сотворю в пустыни путь и в безводней реки — напоити род мой избранный, люди моя, яже снабдех, добродетели моя поведати» (Ис. 43, 18-21). Здесь через пророка предвозвещает Бог, что у язычников в тех местах, которые были прежде безводны, после потекут реки и напоят избранный народ Божий, т. е. тех, которые через возрождение крещения сделаются чадами Божиими. Опять он предсказывает еще, что Иудеи, если возжаждут и будут искать Христа, то они будут напоены у нас, т. е. у нас получат благодать крещения. «Аще возжаждут, — говорит, — пустынею проведешь их и воду из камене изведешь им, рассядется камень и потечет вода и испиют людие мои» (Ис. 48, 21). Все это исполнилось, по Евангелию, в то время, когда Христос, который есть камень, был прободен копьем во время страдания и который, указывая на то, что было предсказано пророком, «зваше, глаголя: Аще кто жаждет, да приидет ко мне и пиет. Веруяй в Мя, якоже рече писание, реки от чрева его истекут живы» (Иоан. 7, 37-38). А чтобы яснее было видно, что Господь говорит здесь не о чаше, а о крещении, Писание присовокупляет: «Сие же рече о Дусе, егоже хотяху приимати верующий во имя Его» (Иоан. 7, 39). Дух же Святой принимается через крещение, а к питью чаши Господней приступают те, которые уже крестились и сподобились его принять. Что Божественное Писание, говоря о крещении, представляет нас жаждущими и пиющими, это никого не должно приводить в недоумение; так как и Господь говорит в Евангелии: «Блажени алчущий и жаждущий правды» (Мат. 5, 6), потому, конечно, что полнее и обильнее почерпается то, к чему у нас больше алкания и жажды. И в другом месте Господь говорит жене-самарянке так: «Всяк, пияй от воды сея, вжаждется паки: а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки» (Иоан. 4, 13-14), чем обозначает то свойство спасительного крещения, по которому оно однажды принимается и больше не повторяется, между тем как чаша Господня в церкви составляет всегдашний предмет жажды и пития.